То, что говорил Джиал, всё в точности соответствовало. Привкус молочного шоколада и топленого молока во рту, запах и благоухание свежескошенной травы и набухших, словно наступила ранняя весна, почек деревьев и побегов.
– Вы чувствуете?
– Да! – закричала Танечка.
– Тогда идите по направлению к манящему запаху, не останавливаясь ни перед чем. Только будьте осторожны! Ваши помощники Лавы помогут вам! – сказал еле разборчиво Ганулиус.
– Этот ванильно-мускатный запах идет шлейфом от того дерева, где сидят белокурые русалки с рыбьими хвостами, – сказала Таня, посмотрев на Крылатого Лава. – А вы, как думаете?
– Я думаю, что нам нужно проверить! – ответил Лав и припал на желтое дно, поднимая вверх густую пыль, чтобы Танечка забралась на его волосатую спину. – Главное, не потеряй этот бриз, которого я пока, к сожалению, не чувствую. Но я не удивлен. Ведь ваша бабуля Агидель нашла для Иллюзиона тридцать восемь новых плодов и семян, не дав нам умереть в страшные годы засухи.
После мы разделились на пары, исследуя водное пространство, окутанное всевозможными ароматами.
Мы с Джинни направились к святящимся светлячкам, обрамляющим вихреобразное дерево.
Дерево напоминало сладкую воздушную вату, искусно намотанную на белую палочку.
От красоты такого растения я мечтательно и воодушевленно вздохнул, отчего многомиллионный рой светлячков взмыли вверх, оголяя серые, бесформенные ветки, намотанные хаотичным клубком. Светлячки озарили водное пространство ярким голубым сиянием, окутав нас с Джинни в теплые объятия. Мне казалось, я попал в другое измерение – в космическую бездну только вместо небесных звезд нас окружили морские светлячки и Водные Прыгуны, которое представляли собой некое подобие земных ротонов с помесью макропода и сверкающего кашалота в миниатюре. Большая головешка красно-голубого оттенка, значительно уступала в размере малюсенькому тельцу, разукрашенному во множество различных цветов. Особенно выделялись огромные зеленые глаза на большой голове, святящиеся плавники и волнообразные хвосты на теле.
Они еще немного покружились возле нас и уплыли прочь, общим и нерушимым косяком к следующему дереву.
– Внутри этого дерева определенно что-то есть! – сказал я Джинни.
– Насколько мне известно, это дерево не имеет полезных плодов, – ответил учительским тоном Джинни.
– Но я чувствую манящий вкус клубничного мороженого, горького шоколада и еще чего-то такого, что я не в силах описать словами.
– Все-таки удивительный вы народ, земляне! – сказал Джинни, и мы приблизились вплотную к дереву, почувствовав запах свежей смолы. – Вы чувствуете по истине масштабно. По мне тут пахнет только горечью и низиной. Гадость!
– Как можно пробраться внутрь дерева? – спросил я.
– Зачем тебе нужно попасть внутрь этого безжизненного деревца? Поверь мне на слово, что за этой бесформенностью и неуклюжестью скрывается бесплодие и разочарование! – Я его почти не слушал, пытаясь руками отодвинуть плотно запутанные ветки.
– Нет. Ты не прав, Джинни. Разве ты не чувствуешь.
– Честно? Нет! Но готов рискнуть, поверив тебе. Давай я попробую. – Он со швейцарской легкостью и точность проделал для меня отверстие в дереве, в которое я немедленно нырнул.
– Вау!! – не сдержав эмоций, крикнул я.
– Что там? Неужели плоды в форме земного арбуза! – сказал Джинни.
– Ты только посмотри, какая красота внутри этого дерево. Божественно!
Я был внутри дерева, которое мутно сияло зеленовато-розовыми оттенками через толстый слой, переплетенных веточек. Стены были окаймлены пышной разовой лавандой. С потолка свисали еловые веточки, с которых капала свежая смола, пикируя на дно. На дне росла трава, от которой исходил этот дурманящий голову шлейф запахов.
Очень хорошо помню, что сначала я поплыл к еловой веточке, пальчиком подхватил смолу и положил ее в рот и только потом спустился вниз, гладя ладошкой невысокую зеленую поросль. Недолго думая, я дернул за краешек зеленой травы, однако я ничего не вытащил, я был очень огорчен, так как не нашел плод, новый плод, которым бы порадовал Иллаев. Я попробовал еще раз и вновь неудача.