Я не заметил, как по моим глазам побежали слезы от этого рассказа, как и у остальных слушателей.
Я не выдержал и закричал:
– Это я во всем виноват! Я! Я вас подвел! Теперь вы страдаете из-за меня, только из-за меня! Простите! Простите меня за мою опрометчивость и глупость! Я соглашусь с его требованием, и ваши страдания закончатся! Вы будите спасены! Мне надо было соглашаться с его условиям три дня назад и не ждать чудесного спасения. – Я уткнул с заплаканным лицом в отцовское плечо. – Простите меня! Я виноват!
– Успокойся, хватит! Не время распускать нюни. Ты меня слышишь? Не время, только не сейчас, – сказал отец Андрей. – Ты ни в чем невиноват. Не смей винить себя в чужих грехах. Не смей! И мы тебя здесь не оставим ни за что.
– Но, папочка, если я не соглашусь, все умрут, – продолжал спорить я. – Я не допущу этого.
– И почему ты вдруг решил, что мы сдались, и не будем сражаться? – теперь уже встрял в разговор Вовка. – Я понимаю твои страдания. Я бы сейчас не находил себе места от таких размышлений. Послушай своего папу и не смей думать по-другому, ибо, если ты согласишься на условия Магнетикума, то ты мне больше не друг. Ты заключишь сделку с дьяволом.
– Но если я не соглашусь, нас убьют! На что вы надеетесь? На какое спасение? От кого? Мы сейчас связанны и взаперти. Нам не выбраться и не спастись. Это конец!
Тут с пола приподнялся Ганулиус, издавая при этом вопли боли и сказал:
– Послушай меня внимательно, Дима! В это будет трудно поверить, но за этот короткий период времени я вас всех полюбил, как собственных детей. Раньше я жил скучной жизнью старца. И вот однажды прилетели вы – и моя жизнь изменилась, в лучшую сторону. Я понял наконец-то, чего мне не хватало в моей жизни – это общения. Я не просто так говорю все это. – Он задумался. – Наше положение не столь плачевное и безнадежное. А знаешь, почему оно еще небезнадежное? Потому что мы верим, что мы победим. Василиус нас не оставит здесь. Мы верим, что ты будешь сильным и не сдашься. Ты ведь не сдашься?
– Я…
– Не сдашься?
– Нет.
– Вот и хорошо. Повторяй это себе почаще, чтобы не забывать.
– Я построюсь.
– И еще, почему ты назвал жителей Северных Гор добрыми и бедными? Вот это обстоятельство мне не дает покоя и вызывает смешанные чувства. Ты не ошибаешься, когда говоришь об ужасных Стражников Зла, которые безжалостно разгромили наш славный отряд?
– Да. Я не ошибаюсь. Здесь все не так, как вы думаете. Я прожил тут три дня и узнал многое о здешней жизни в Северных Горах. Вы просто не представляете, как жалка армия Магнетикума, если бы мы провернули операцию по освобождению всего народа, который заточен в подземных пещерах Северных гор, рабов, простых работяг и изменников, то нас стало бы значительно больше и возможно тогда, мы могли бы надеяться на победу.
– Какие рабы и изменники? – спросил Ганулиус. – Ты хочешь сказать, что у них расслоение общества? Или…
– Ганулиус, почему вы такой нетерпеливый? – спросил отец Андрей. – Пускай он нам все подробно расскажет, что увидел, что узнал, что предполагает.
– Да вы правы, Андрей Николаевич. Просто не могу угомонить свой пыл, когда говорят о Стражниках Зла, как о добрых и милых Иллаях, способных любить и сострадать!
– Именно любить и сострадать. Одна женщина, Амастия, так ее звали, помогла мне выжить. Но начну лучшее с самого начала…
Так я начал свой долгий рассказ о тех трех днях, которые провел в заточении.
Пока я говорил, все слушали меня, как мне показалось, затаив дыхание. Когда я закончил, на мгновение наступила всепоглощающая тишина, которую нарушил Ганулиус, сказав, что это невероятные факты для их народа, что теперь у нас есть шанс победить Магнетикума и его армию и спасти бедных Иллаев, попавшую в беду.
– Но как жители Долины Цветов узнают о том, что нам сейчас рассказал Дима? – спросила Танечка.
– Мы должны выбраться из пещеры любой ценой! – сказал Вова, дрожа от холода.
– Это будет задача не из легких! – начал рассуждать Ганулиус. – Времени у нас немного. Знать бы еще сколько сейчас времени то ли день, то ли вечер, непонятно. Мы связаны, взаперти, на чужой, неизведанной для нас земле. И даже если мы освободимся, куда бежать, мы не знаем. Но и сидеть, сложа руки, не предпринимая никаких решительных действий тоже нельзя, как и нельзя надеяться на помощь Василиуса, который возможно слишком поздно узнает о нашей неудачной операции от певчей птицы, которую я отправил относительно недавно.