Характеристика данная трактиру радовала, да и само здание внушало чувство надёжности. Обстоятельное такое строение, ухоженное. Темно-бордовые стены, крыша, выложенная красной черепицей, и украшенные белым незамысловатым рисунком оконные проёмы. Я бы даже назвала его нарядным. Неудивительно, что здесь много завсегдаталей. Было видно, что хозяйка трактира любила своё заведение и тщательно за ним следила.
Мои восторги были прерваны вездесущим котом, который уже сидел перед дверью трактира и нетерпеливо поглядывал в мою сторону. Даже не знаю чего в кошачьем взгляде было больше: нетерпения или угрозы. Иногда казалось, что животное, от кончика уха и до кончика хвоста, вся сплошная угроза. Пришлось поторопиться, наскоро распрощавшись с извозчиком, показавшимся мне самым адекватным из всех, с кем мне довелось пообщаться в этой империи.
Тяжёлая дубовая дверь, оббитая металлическими полосками, даже не скрипнула, гостеприимно запуская мне внутрь.
Пока я застыла на пороге, рассматривая убранство зала: длинные массивные столы с некогда бывшими светлыми столешницами, такие же длинные лавки; несколько столов у окон с простыми стульями; добротная стойка за которой находилась дверь в кухню и за которой, подобно дракону охраняющему свои сокровища, сидела такая же добротная женщина, зорким взглядом следя за происходящим в трактире. Две девушки, в платьях горчичного цвета с белыми передниками, и с приклеенными улыбками принимали заказы у немногочисленных гостей.
Огромный детина, лениво сидевший на стуле прямо у входа, окинул меня взглядом с ног до головы и тут же потерял интерес, погрузившись в состояние чутко бдящего охранника, то есть прикрыл глаза и впал в некое состояние полудремы.
Аппетитный запах супа в один миг свёл с ума голодный желудок, а чесночный хлеб, поданный на один из столов и вовсе лишил последних крох самообладания, сделав меня безвольным существом и рабом этого места. Пока я провожала голодными глазами тарелки супа, потеряла из вида наставника, который и не думал, подобно мне, скромненько стоять на пороге.
— Пошёл вон, наглый комок шерсти, у меня приличное заведение! — раздался довольно громкий и крайне недовольный голос хозяйки приличного заведения, когда перед её лицом в один прыжок оказался совершенно наглый и настолько же не обременённый правилами приличия Трамиус.
Ловко увернувшись от тряпки, по волшебству оказавшейся в руках женщины, Трамиус картинно рухнул на стойку, раскинув лапы и жалобно мявкнул:
— Ах, Ирна, Ирна… вот так ты встречаешь старых друзей… а говорила, что всегда будешь рада… а теперь тряпкой по морде… — печально изрёк кот и закатил глаза.
— Трамиус? Это ты?! — ошарашенно уставилась женщина на изображающего обморок кота. Стоит заметить, талантливо изображающего.
— Нет, призрак твоего покойного мужа! — рявкнул тот в ответ, в одно мгновение принимая живой и крайне бодрый вид. — Не стыдно тебе, Ирна?
— Да откуда ж мне было знать? Я ж тебя только по голосу и признала! Мы ж лет двадцать не виделись! — запричитала женщина.
На вид ей было лет сорок, а может и пятьдесят, кто его знает как у них тут с продолжительностью жизни, крепкого телосложения, моложавое лицо почти без морщин, каштановые волосы собраны в тугой пучок, голубые глаза с прямым и цепким взглядом, суровая морщинка, залегшая меж бровей… у такой точно не забалуешь.
— Двадцать семь, если бы точным. А ты такая же — чуть что и сразу тряпкой.
— Зато ты, как я погляжу, решил кардинально изменить свой внешний вид. Это ж что с тобой такое случилось, что ты теперь в такой шкуре, да ещё и на четырех лапах?
— Ну кто ж так встречает желанных гостей? А накормить, напоить, спать уложить? Нет, сразу с вопросами!
— Облик другой, а характер всё тот же! — покачала головой Ирна. — Чего уж там, пошли накормлю, коли пожаловал.
— Вот, другой разговор. — муркнул пушистый симулянт. — Только я не один. Энджи, иди сюда, не мнись у порога. — глянул он в мою сторону, привлекая внимание к моей скромной персоне. — Ирна с виду суровая, внутри добрейшей души человек!
— Светлые небеса, опять с девкой! Где ж ты их находишь то? — грозно вопросила добрейшая Ирна и так глянула в мою сторону, что захотелось тут же исчезнуть, но желание поесть победило. Вот так и предаешь свои принципы ради тарелки супа.