Начальник и умелец Вистинг испекли пирог: изобразили из марципана полярный бассейн, где сахарной глазурью провели новую линию от аляскинского мыса Барроу до Шпицбергена. Месяц назад эти летчики осуществили перелет, который пятью годами раньше планировали Руал Амундсен и Оскар Омдал. С 1923 года авиация шагнула в своем развитии далеко вперед. За эти пять лет невозможное стало возможным. Молодой многообещающий Оскар Омдал успел погибнуть; Руал Амундсен стал седым стариком.
Еще несколько дней сплошных торжеств: старый герой чествует новых, и наоборот. На Троицу, 26 мая, «Афтенпостен» дает в ресторане «Дроннинген» у Осло-фьорда ланч в честь летчиков. Общество чисто мужское — присутствуют, в частности, Руал Амундсен в сопровождении двух Густавов (старшего и младшего), Херман Гаде, полярник Отто Свердруп и полярный летчик Трюгве Гран. Этот последний, невзирая на множество контроверз, умудрился восстановить добрые отношения с Амундсеном. Вероятно, потому, что они никогда не сотрудничали напрямую, а вдобавок Гран в свое время тоже порвал с Обществом воздухоплавания.
Речи за ланчем произносятся, понятно, в честь почетных гостей — капитана Уилкинса и лейтенанта Эйлсона, однако застольные разговоры крутятся в основном вокруг генерала Нобиле.
Итальянская экспедиция, базирующаяся в Кингсбее, уже совершила два вылета в арктические регионы. 24 мая дирижабль «Италия» достиг Северного полюса — во время своего третьего и последнего полета. А на следующий день, около полудня, радиосвязь прервалась, и все начали гадать, что могло случиться с дирижаблем, которому давно пора было вернуться в Ню-Олесунн. В разгар ланча главного редактоpa Фрёйсланна зовут к телефону, а немного погодя он сообщает несторам полярных исследований, Отто Свердрупу и Руалу Амундсену, в чем дело. Звонил норвежский министр обороны, во второй половине дня он приглашает их на совещание, чтобы обсудить ситуацию вокруг исчезновения «Италии».
«Right away»[193], — отвечает Руал Амундсен. Эту бессмертную реплику национальный герой произносит по-английски — видимо, потому, что почетные гости говорят на этом языке, да и сидит он визави с американским послом. Но никто из присутствующих не сомневается в том, что полярник имеет в виду. «Согласен», — добавляет Свердруп.
На совещание в министерство обороны приглашены, помимо Амундсена и Свердрупа, майор Исаксен и Ялмар Ри-сер-Ларсен. Председательствует министр обороны Андерсен-Рюст. Он сообщает, что нынче утром итальянский посол в Осло граф Сени обратился к норвежскому правительству с просьбой разместить на норвежской территории базу для развертывания спасательных операций.
Руал Амундсен внезапно оказался в странном положении: во-первых, его просят помочь спасти человека, который публично перед всем миром объявлен его злейшим врагом; во-вторых, ему предстоит работать вместе с человеком, который жестоко его разочаровал. Но старый полярник не подает виду[194].
Спасать итальянцев — почему бы и нет? Он знает, какие правила действуют на поле чести, и уже догадывается о перспективе такого шага. Борьба против Нобиле была свирепой и даже грязной, но — схваткой чужаков. Нобиле нанес ему глубокую рану, хотя и не в самое больное место. Кроме того, спасатель всегда сильнейший. Если генерал действительно хочет, чтобы его спасли, то пожать лавры за столь благородное деяние будет истинным удовольствием.
Амундсену было куда легче протянуть руку помощи своему архиврагу Нобиле, чем сидеть за одним столом с предателем Рисер-Ларсеном. Всю зиму он только и думал что о предательстве заместителя. Ведь в последние годы у него не было человека ближе Рисер-Ларсена. Но когда полярная карьера Амундсена завершилась, тот ни разу его не навестил. Зато обедал с его врагами и подмигивал ему и всему миру с первой газетной полосы — бесстыдно наглый в своем безмерном предательстве. Именно он нанес душе полярника самую болезненную рану.
Капитан Рисер-Ларсен заметил, конечно, сдержанность своего давнего начальника, но не знал, что тот целиком и полностью изменил отношение к его персоне. В «Первом полете над Северным Ледовитым океаном» герой-летчик трогательно попрощался с Начальником, а с тех пор у него хватало дел поважнее, чем ломиться в двери к труднодоступному пенсионеру. Он вряд ли представлял себе, как пристально, точно стоглазый Аргус, Начальник следил с берегов Бунне-фьорда за каждым его шагом. Рисер-Ларсен не был ни психологом, ни светской дамой, он был человеком дела.
Тем вечером за столом в королевском министерстве обороны вырабатывают детальную стратегию по спасению «Италии». Руал Амундсен корректно апеллирует к Рисер-Ларсену как к первоклассному авиаэксперту, но все единодушны в том, что руководить этой масштабной операцией должен сам Начальник — наиболее опытный из всех полярников.