Девять человек выжили. Пятеро были на ногах, трое[197] лежали на льду, с травмами. Эти трое опять-таки летали на «Норвегии». Помимо других серьезных травм, генерал Нобиле и здоровяк Чечони получили переломы ног; у шведа-метеоролога Мальмгрена было раздроблено плечо. Титина не пострадала — последний четвероногий паек. Катастрофа стала фактом. Но ни одного норвежца поблизости нет.
Единственный, кто имел ледовый опыт, это Финн Мальмгрен, которого, невзирая на бесспорно высокую научную квалификацию, полярники «Мод» считали чуть ли не комической фигурой. И не только потому, что он был шведом. К счастью, вместе с гондолой на лед упала большая часть аварийного снаряжения. И через несколько суток им удалось наладить радиосвязь с итальянским кораблем-маткой «Читта ди Милано» в Кингсбее.
Радиосигналы, разнесенные газетами по всему миру, звучали в ушах норвежцев дивной музыкой. Наконец-то итальянцев будут спасать! Но на север отправились не только норвежцы. В спасательных акциях примут участие всего шесть стран — в совокупности пятнадцать кораблей и соответствующее число самолетов[198]. Спасение Нобиле молниеносно превратилось в состязание людей и наций, а равно в состязание газет, радиостанций и новостных агентств, спешивших обогнать друг друга в передаче последних сообщений с ледового архипелага, который вдруг стал центром событий.
В эти сенсационные события были вовлечены поголовно все полярные эксперты — в том числе, разумеется, и Фритьоф Нансен. Для очистки совести (по собственному его выражению) он — через посла Фугта — обращается к британским властям, чтобы выяснить возможность спасательной экспедиции на английском дирижабле. Фугт сообщает об отказе, и Нансен пишет ему: «Твой ответ окончательно всё решил». Этот зондаж по дипломатическим каналам стал единственной попыткой Фритьофа Нансена вмешаться в бурные события вокруг «Италии». Он пишет Фугту, что «мир прямо-таки охвачен истерией из-за пропажи "Италии''. Люди и прежде, бывало, надолго исчезали в арктических просторах, но такой шумихи никогда не возникало».
Фритьоф Нансен апеллировал к совести мира, чтобы спасти десятки тысяч безымянных беженцев, миллионы голодающих. Но генерал на льдине занимал в беспокойном мозгу Фритьофа Нансена весьма ограниченное место. Для его отставного коллеги все было наоборот: спасение генерала Нобиле целиком занимало его мысли. Словно запертый в клетке орел, он бьется о стены Ураниенборга.
Вполне естественно, что Амундсен принимал случившееся ближе к сердцу, чем его коллега по полярным широтам. Всего три года назад он сам был пленником арктических льдов. Но с тех пор он порвал с миром. На самом деле поставил себя вне всякого сотрудничества задолго до того, как «Италия» потерпела крушение. И было иллюзией полагать, что после всех своих оскорбительных выпадов он вообще сможет стать лидером, собрать вокруг себя людей. Руал Амундсен как спаситель Нобиле был нежелателен. Этот вывод столь же очевиден, сколь и далек от представлений самого полярника.
В четверть четвертого 6 июня в саду за ураниенборгским домом падает мертвым некий человек. Он гулял там вместе с Густавом-старшим, когда его сердце вдруг остановилось. Это был Сверре Хассель, как личность самый сильный из тех четверых, что последовали за Руалом Амундсеном к Южному полюсу. Он приехал в Ураниенборг с визитом, возможно намереваясь что-то сообщить. Пятидесятидвухлетний таможенник поддерживал со своим давним Начальником сдержанные, но вполне лояльные отношения. На Хасселя Руал Амундсен мог положиться. Тот предупреждал своевременно.
И вот теперь он лежал за домом, этот замечательный человек, который сопровождал Отто Свердрупа к неведомым островам на севере, а Руала Амундсена — до самого Южного полюса. Какая банальность! Смерть в костюме, заметка в газете, еще один венок.
В эти дни Руал Амундсен принимает итальянского журналиста Гуидичи. Именно перед ним он произносит часто цитируемую фразу о притяжении льдов: «О, если бы вы знали, как чудесно там, в высоких широтах! Там я желал бы умереть, только пусть смерть придет ко мне по-рыцарски, настигнет меня при выполнении великой миссии, быстро и без мучений!»
197
Судя по рассказу Нобиле, пострадавших было четверо: он сам, Мальмгрен, Цаппи и Чечони.
198
Российские источники указывают иные цифры: 18 судов, 21 самолет и около полутора тысяч человек.