– Рома, что происходит?
Она пыталась заглянуть ему в глаза, но он все время их уводил куда-то в сторону. То на клумбу уставится с пробившими землю острыми листочками тюльпанов. То на группу молодежи, обвешанную спортивным снаряжением. То его бабушка заинтересовала, выгуливающая на поводке громадную лохматую кошку.
– Рома, что происходит? – повторила вопрос Диана, схватила его за рукав спортивной кофты и дернула с силой.
– Я не знаю, – поморщился он.
И глянул на нее со смесью недовольства и раздражения, будто она была помехой. Глупой, несуразной. Диана обиженно надула губы. Он сам попросил ее о помощи, она не навязывалась.
– Костюм идиотский, – вдруг сказал он и скроил отвратительную гримасу. – Ничего другого не нашлось надеть, что ли?
– Это имеет значение? – произнесла она после паузы, обида затопила до удушья.
– Нет, но… Встречают по одежде. И тут ты в школьной форме!
Ромка неожиданно протянул руку к вырезу на ее кофточке и сунул за него палец. И тот начал красться все ниже и ниже.
– Это не школьная форма! Это просто костюм! Деловой костюм! – прохрипела она, потому что задыхалась, потому что сердце бесилось в груди, потому что он не должен был так себя вести, не должен, не имел права! Она отшвырнула его руку, шарившую у нее за пазухой на глазах старой женщины с кошкой, на глазах молодежи, увешанной спортивным снаряжением, на глазах всей улицы. Он хотел ее унизить?!
– Это просто костюм! – выпалила она снова и почувствовала, что вот-вот заплачет.
– Идиотский костюм, – повторил Ромка как будто с удовольствием. – Видела, как одет адвокат? Это деловой костюм, детка. А то, что на тебе…
– Да пошел ты! – закричала Диана со слезами и, повернувшись, побежала прочь.
Вот и хорошо. Вот и ладно. Пусть она лучше его ненавидит. Поплачет и пройдет. Он не достоин ее любви. Он не должен, не имеет права погружать ее в ту мерзкую трясину, в которую погружался сам все глубже и глубже. Так засасывало!..
Он все еще наблюдал отчаянно трепетавший от быстрой ходьбы подол ее юбочки, когда ему позвонили.
– Да? – Он знал, кто звонит. – Здравствуйте еще раз. Спасибо…
– Из спасибо шубу не сошьешь, – прошамкал ненавистный рот ему в ответ. – Будешь должен.
– Понимаю.
Рома отчаянно искал Дианку среди спин и плеч праздно шатающихся людей. Ее нигде не было, наверное, успела заскочить в автобус. До их дома было четыре остановки от того места, где он ее намеренно обижал.
– И на сей раз ты мне должен очень много. Минута Ивана знаешь сколько стоит?
– Догадываюсь.
– Даже не догадываешься, пацан. Плюс все старые долги… Ох-ох-ох, ну да ладно, чего не сделаешь ради старых друзей, – притворно повздыхал собеседник. – Ладно, выход есть.
– Да? Слушаю!
Он понимал, что это очередная ловушка. Понимал, что это чудовище его просто так с крючка не снимет, не для того ловил. Но то, что он предложил на этот раз, выходило за рамки. За те рамки, которые он сам для себя определил.
– Нет! Я не могу!
Рома зажмурился и прислонился к бетонной шероховатой стене дома, возле которого намеренно обижал Дианку. Звуки улицы сделались вязкими, гулкими. Все, что двигалось мимо него, вдруг плавно поплыло. Вместе с этой чертовой клумбой, землю в которой пробило копьями тюльпанных листьев. Вспомнилось вдруг не к месту, что мать не терпела тюльпанов. И розы не особенно. Любила астры – мохнатые, яркие, с ажурными листьями.
Почему вспомнил? Может, потому, что его ненавистный собеседник как раз завел разговор о его матери.
– Ты должен отомстить за мать, – требовал хриплый голос. – За отца. Ты должен наконец остановить его!
– Я не могу!
– Не остановишь – он заберет твою девочку. Она ведь дорога тебе, да? – поинтересовался собеседник вкрадчиво. – Можешь не отвечать. Знаю, что дорога. Как бы ты ни пытался убедить всех в обратном, это очевидно. И очевидно не только мне. Если ты его не остановишь, он заберет ее…
Он пошел до дома пешком. Все четыре остановки до их дома он отмахал пешим порядком. И находил странным, что люди кутались в плащи и куртки, отворачивались от ветра, жались друг к другу. Ему пот заливал лицо. Ему было жарко, душно. Он даже стащил с себя толстовку, оставшись в тонкой футболке. Повесил ее на шею, рукавами вперед. Надеялся замерзнуть. Надеялся отдышаться. Не помогало. И еще хуже стало, когда дошел до своего подъезда и увидал Дианку, ждущую его на скамейке.
Она успела переодеться в светлые джинсы и тонкую красную курточку. И была такой прехорошенькой, что он чуть не застонал, подходя ближе. И даже не нашел обидных слов. Намеренно обидных слов.