— Ну, прощай! — говорит она напоследок. — Вижу, тебе нравится, что лучший кусок у тебя из-под носа вырывают. Я, конечно, не советую ничего. Но на твоем месте я бы поступила иначе: сама бы первая зубы в добычу запускала.
И побежала лиса, будто по делу заторопилась. Бежит, хвостом следы заметает.
Посмотрел бурундук ей вслед, задумался: «А ведь сестра-лиса, пожалуй, правильно рассудила».
Так бурундук задумался, что и про орехи забыл. «Вот, — думает, — медведь-то какой обманщик оказался! А я ему верил, за старшего брата считал, уважал!»
Вот пошли медведь и бурундук на охоту. Зашли на малинник. Сгреб медведь в лапы куст малины, присосался сам, бурундука приглашает. А тот смотрит: лиса-то правду говорила!
Поймал медведь еврашку[10]. Приглашает бурундука.
А тот глядит: медведь-то. первым в еврашку когти вонзил — выходит, правду лиса говорила.
Пошли друзья мимо пчелиного дубка. Медведь дубок своротил. Лапой придержал. Нос всунул в улей, ноздри раздул. Приглашает брата. А бурундук смотрит: опять медведь первый пробует — значит, опять лиса права!
Рассердился бурундук. «Ну, — думает, — проучу я обманщика!»
Пошли они на охоту в другой раз. Сел бурундук на загривок медведю: ему на маленьких лапках за другом не поспеть.
Учуял медведь добычу. Косулю словил. Только он хотел схватить ее зубами, тут бурундук между ушей у медведя прыгнул, чтобы прежде брата зубы в добычу вонзить.
Медведь испугался, выпустил косулю, и она ушла. Остались оба брата голодными.
Пошли дальше. Увидел медведь еврашку. Подкрался, только хотел словить — бурундук тут как тут. Опять перепугал медведя до полусмерти. Опять добыча пропала. Рассердился медведь, а брату ничего не говорит, за глупого считает: кто же из зверей сам себе охоту портит?
Повстречались они с молодым кабаном. В другое время медведь и задирать не стал бы кабана. А тут у него от голода живот к спине прилип. Озлился медведь! Пошел на кабана, заревел так, что тот попятился от медведя. Пятился, пятился, уткнулся хвостом в дерево — дальше некуда. Тут на него медведь и насел. Пасть раскрыл, зубами щелкает.
Только приступил он к кабану, а бурундук опять с загривка между ушей медведя на кабана — прыг! Хочет первым вкус мяса попробовать. Тут медведь совсем разозлился. Как хватит кабана лапой по голове, так и натянул ему всю шкуру на рыло. Как хватит бурундука другой лапой, так все пять когтей и вонзил в спину, чтоб под лапу не попадался, не мешал!
Рванулся бурундук — всю шкуру себе от головы до кончика хвоста распорол когтями. Взвыл от боли. Прыгнул на дерево, да на другое, да на третье. Как пошел от боли о ветки на ветку перепрыгивать, только его медведь и видел. Позвал медведь брата, когда кабана заломал:
— Эй, брат! Иди свеженину[11] кушать!
Нет бурундука, будто и не было никогда.
Пошел медведь домой.
А бурундук так и убежал. На деревьях долго жил, пока раны на спине не зажили. Только пять черных паюс от когтей медведя так и остались у бурундука.
Теперь бурундук к медведю и не подходит и мяса не ест. А случится ему поблизости оказаться, он со злости в медведя шишками кедровыми кидается. А как только медведь голову поднимет, бурундук убегает прочь.
МАЛЬЧИК ЧОКЧО
У нанайца Бельды был сынок Чокчо́. Совсем маленький. Едва ходить умел.
Всю зиму Бельды охотился. Много пушнины[12] накопил. И соболь у него был, и горностай, и белка, и лисица, и медведь, и куница, и волк. Смотрит Бельды на меха и радуется:
— Вот поеду в Сань-Син[13], меха продам, еды, припасов-привезу на целый год. Сетку новую куплю, ружье, патроны, порох, платье, игрушки.
Летом, и верно, собрался Бельды в Сань-Син ехать.
— Отец, возьми меня с собой в город, — попросился Чокчо.
Но Бельды не хотел брать сына с собой. В те давние времена дорога была опасна. В пути встречались разбойники. Бельды сказал:
— Что ты, сын, как это можно, чтобы дома мужчин не осталось? Кто же будет мать и сестренок защищать? Надо тебе остаться.
Уехал отец.
Много времени прошло. Чокчо учился ножом владеть. Сидит, стругает. Ложку сделал, лодку маленькую сделал. Оленя вырезал из дерева, медведя. Много сделал разных вещей… А отца все нет. Листья на деревьях пожелтели. Трава желтая стала. А Бельды не едет домой.
Потом из соседнего стойбища приехали люди.
Мать Чокчо угостила гостей юколой.
Сидели, сидели они, курили, курили, юколу ели, ели, потом говорят: