Не обращая внимания на красоту окружающей природы, рядом гарцевал мужчина лет сорока на вороном аргамаке благородных кровей. На его левом боку болтался в потёртых ножнах офицерский палаш, а из-за пояса виднелись рукояти двух отделанных серебром пистолетов.
В этой красивой паре читатель с лёгкостью узнал бы Афанасия Бейтона и его жену Марию, направлявшихся к новому месту службы – в далёкий город Енисейск. В столице у них недавно родился первенец, которого молодые супруги по обоюдному согласию нарекли Иваном.
Хотя суетная и неприветливая Москва осталась далеко позади, в памяти бывшего поручика то и дело всплывала сцена его последней встречи с могущественным дьяком Приказа тайных дел.
Неожиданно вызвав недавнего казачьего десятника к себе, Полянский оказался на удивление благосклонен.
– Неслух ты, Афонька! – сказал он, делано сердито грозя пальцем. – Давеча был я у Алексея Михайловича и о проступке твоём доложил! А он мне и говорит – так, мол и так, если бы вы хотя бы пальцем коснулись той Иринки, никому не сносить головы! Ни тебе, ни подручным твоим, кто в Ростов поехал! Я ведь не мучить её велел, а только предупредить, чтоб не болтала лишнего!
Немного помолчав, дьяк вытер шёлковым платком обильно выступивший на лбу пот.
– Так что жизнью я тебе обязан! – неожиданно тепло продолжил Полянский, протягивая тяжёлую резную коробку из красного дерева. – Когда б не сердце твоё доброе, покатились бы наши головушки с плахи на Лобном месте! В благодарность за это выправил я, чтоб отныне звался ты сыном боярским! В коробе подарок мой – два пистолета аглицкой работы! И ещё – глянь в окошко!
Выглянув из палат, Афанасий увидел внизу бьющего копытом красивого аргамака.
– Твой он! – небрежно махнул рукой Полянский. – Поедешь пока служить в Енисейск, а там – посмотрим!
Воспоминания неудавшегося подьячего прервала волнующая душу трель жаворонка, раздавшаяся где-то в небесной выси. Бейтон заслонил ладонью лицо от яркого солнца и застыл на несколько секунд, наслаждаясь доносившимся сверху прекрасным пением неприметной пичуги.
Ещё мгновение – и он пришпорил аргамака, устремившись вслед за удаляющейся кибиткой.
«На восток! – билась главная мысль в его сознании. – Туда, где свежий ветер в лицо и бешеная скачка по степи, где нет зависти и интриг, где люди просты и светлы!»