Василий Кленин
Русь Черная. Кн 3
Амурский Путь
Словарь некоторых «интересных» слов
Русский.
Аманаты — заложники.
Богдойцы — маньчжуры (образовано от «богдыхан»).
Дощаник — парусно-гребное быстросборное судно.
Дуванить — лутать, грабить.
Обвод — контрабанда.
Тараса — часть крепостной ограды из двух рядов бревен в виде сруба.
Толмач — переводчик.
Ушура — река Уссури.
Шерть — присяга, шертовать — приводить к присяге.
Шунгал — река Сунгари.
Ясак — дань, ясачить — облагать данью.
Даурский.
Аил — деревня, дом.
Каучин хала — старые «расовые» роды.
Онгор — дух мертвого шамана.
Орчэн — эвенки-оленеводы, орочоны.
Тангараг — клятва.
Угдел — страна мертвых.
Хала — семья, род, поколения (халти — принадлежащий к роду).
Ходол — дурак.
Хонкор — эвенки скотоводы и земледельцы.
Хотон — город, загон (аналог град, ограда).
Цаяти — суженый судьбой, судьбой данный.
Чакилган — молния.
Шинкэн хала — новые роды — одауренные тунгусы, монголы или иные народы.
Маньчжурский.
Амба Мама — старшая мама, старшая бабушка — так называли императрицу Сяочжуань Вэнь.
Амбань-джангинь — военный наместник края.
Гун — князь.
Дутун — командир Знаменного корпуса Фудутун — помощник командира Знаменного корпуса.
Никань — Китай, китайцы.
Нибучу — Нерчинск.
Сунхуацзян — это Сунгари.
Цзолин — командир нюру (роты) Знаменного корпуса.
Якса — Албазин.
Китайский.
Гайвань — небольшой сосуд для заваривания чая.
Олосы, Элосы — Русское государство, Россия.
Тэвейа — Тверь.
Цзыцзиньчэн — Пурпурный Запретный Город, резиденция императоров Китая.
Циньван — высший аристократический титул, практически следующий после императорского.
Чабань — деревянная доска или столик для чаепития.
Шаци — дурак.
Монгольский.
Дзанги — командир.
Ханбалык — монгольское название Пекина.
Чаханьхан — по-монгольски «белый царь», имеется в виду русский государь.
Чахар — монгольское племя, которым правили прямые наследники династии Юань.
Энхэ-Амугулан — монгольское имя Сюанье (императора Канси).
11 год эпохи Канси/1672
Уджа
Глава 1
— Да славится император, да воссияет вовеки Великая Цин!
Важный чиновник в конической шапочке восклицал это уже в десятый раз (или в двадцатый?), но Уджа снова с неизменным восторгом и рвением пучил глаза, выказывая свою готовность служить императору, убивать за императора… Да что там — и умереть за него!
Он впервые был в центре мира — в величайшем и укрытом от праздных глаз Цзичзынчене. Если начистоту, он и в Ханбалыке в первый раз, хотя уже несколько лет служит совсем неподалеку, в Сюаньфу.
«Когда-то дома и укрепления Сюаньфу казались мне чем-то бесконечно величественным, — усмехнулся воин глубоко в сердце, сохраняя каменное лицо. — Какой же я был дурак! Хотя, для простого джаруда, выросшего в вонючей шерстяной юрте, поначалу любой дом в два этажа кажется дворцом».
Нет, он совсем не жалеет, что пообещал своему дзанги десять кобылиц за право охранять императорский дворец в благодатный день. Возможно, уже никогда больше ему не удастся попасть и в сам Цзицзынчен, не говоря уж о прекрасном дворце Баохэ. Сегодня император принимает князей со всей Внутренней Монголии, и только поэтому в зале приемов Баохэ выставлена не только маньчжурская стража, но и монгольская. А что? Монголы также верно служат в Восьми Знаменах своему богдыхану.
«Забудь про богдыхана! — снова мысленно отвесил себе оплеуху Уджа. — Богдыхан, это там, за Великой стеной, в родных степях. А здесь твой правитель — сиятельный император Великой Цин! И никак иначе!».
А Уджа не был против. Ему нравилось в империи! Он не понимал ворчащих стариков, что мечтали вернуться в вонючие шерстяные юрты, в нищую степь. Учить маньчжурские и никанские слова трудно, но мудрый джаруд готов это делать, если по итогу удастся задержаться подольше в Сюаньфу… А, может быть, и в Ханбалыке! А что? Здесь есть монголы. Сама Амба Мама — бабка императора — древнего монгольского рода. И говорят, что она до сих пор не променяла степной халат на изысканные никанские наряды. Правда, эти халаты ей всё равно шьют никанские мастера из лучших никанских же шелков.