18. В кейптаунском порту
Грандиозный наплыв народа из голодающей Бетики повлиял на наши текущие планы во многом. О начале колонизации Мадейры и строительства дорог римского типа в самой метрополии я уже говорил. Отсюда же растут ноги исходно и у задачи по разведке на предмет обитаемости Барбадоса. По этим же соображениям, хоть и с более дальним прицелом, подбиваются клинья и к Канарам. Всё это отложилось бы ещё не на один год, если бы не эта прорва иммигрантов, пусть не идеальных, но и этнически своих, и по своим качествам подходящих — близких нам и желанных, но понабежавших сразу в слишком уж большом количестве, и теперь это количество надо куда-то распихать и попристраивать к нужному полезному делу. Иначе разве сподвиглись бы мы раньше, чем через пару-тройку лет, и на этот бросок к Южной Африке? Из-за этого вот, собственно, и школьный выпуск молодняка пришлось ускорить — и на Горгады, и на Бразил мореманы сплавали бы и без нас, но дальнейшее плавание от Бразила к югу Африки с основанием там новой колонии требовала нашего участия. Мы планировали этот бросок через пару-тройку лет, выпустив сперва хотя бы первый поток нашего молодняка уже из кадетского корпуса и распределив его по местам службы, дабы было кому двигать внедрение прогресса в массы, покуда мы отвлекаемся на колониальную экспансию. Если бы не этот наплыв людей из Бетики, так бы оно и было, но народ нарисовался — хрен сотрёшь, метрополия переварить его весь не в состоянии, и девать его куда-то надо. И пожалуй, оно и к лучшему, потому как годы идут, и моложе мы не становимся, а надо же ещё и бросок в Индийский океан когда-то делать, и для этого южноафриканская база нужна — уже полноценная база, а не просто деревушка с гаванью как на Бразиле, потому как судам после перехода по южной Атлантике не только стоянка понадобится, но и ремонт какой-никакой, и обслуживание, и пополнение жратвой, а острова подходящего там нет, там материк, а на нём — бушменоиды. Пока, хвала богам, только охотники-собиратели, немногочисленные и живущие в каменном веке, но дикари один хрен остаются дикарями, присутствие которых требует ещё и форта с гарнизоном, а то соблазн иначе нехороший у дикарей возникнуть может, и нехрен их в него вводить.
Это, конечно, увеличивает численность колонистов — и бойцы нужны, и шлюхи для их ублажения, и докеры, и корабельные плотники, и для прокорма всей этой оравы, да и для создания запасов будущим экспедициям, нужно гораздо больше, соответственно, и поселенцев-крестьян. Особенно с учётом того, что и смотреть им по сторонам при работе надо в оба, держа оружие под рукой, и производительность труда радовать не будет. Та же самая история повторяется, как и во всех наших колониях — много ли пней с каменюками выкорчуешь, а потом земли вспашешь на жалком десятке ишаков? А ведь на них же ещё и стройматериалы возить — хоть и можно пока-что перекантоваться в палаточном лагере, частокол вокруг него всё-таки нужен. Поэтому приходится, конечно, и киркомотыги в ход пускать куда больше, чем хотелось бы — ну что такое десяток ишаков на добрых полсотни крестьянских семей? Так, отметиться, чтобы нельзя было сказать, что тягловой силы нет совсем. Но люди ведь сюда не прямо из Испании привезены, а проездом через Горгады и Бразил, где уже повидали, какой бывает колония на второй год своего существования, а какой — несколько лет спустя. Расстояние по дням плавания успели оценить, а трудности перевозки собственными глазами наблюдали, так что и сами всё понимают.
Даже эти ишаки — это что-то с чем-то! С одной стороны, как я уже и упоминал, это практически идеальный "мини-трактор" на том начальном этапе, когда завезти через океан в дальние гребеня надо вообще всё и сразу, а ёмкость трюмов ограничена. Но ишак есть ишак, и с ним то и дело возникает ситуёвина "с другой стороны". Никто, например, не пробовал эвакуировать заупрямившегося с перепугу ишака с получившего пробоину и тонущего судна, когда времени — считанные минуты? Нам вот довелось…
Ну, тонущего — это я утрирую, конечно. Не дали ему утонуть, да и некуда было особо тонуть на такой смехотворной глубине — один хрен разгрузили бы всё мало-мальски ценное, да и само судно были бы неплохие шансы поднять и добуксировать до берега, но в каком состоянии? Одно дело, когда океанский прибой с силой, но ровно и размеренно выкатывает свои волны на пологий песчаный пляж, и совсем другое, когда они дробятся обо все эти каменюки, устраивая между ними бешеную свистопляску. Тут и за сутки так судно раздолбает, что оно уже реставрации подлежать не будет.
Вынесло нас, короче говоря, несколько севернее, чем мы рассчитывали. Мы-то на горную цепь Капского полуострова выйти хотели, относительно невысокую, метров под триста, но за ней Столовая гора и Пик Дьявола километровой высоты, так что хрен их проворонишь, а уж завидев их, повернуть параллельно берегу на север и выйти, обогнув мыс, к Столовой бухте, ставшей в известном нам реале портовой гаванью нидерландского Капстада, то бишь Кейптауна. Разве найдёшь лучшее место для южноафриканской базы? Но вынесло нас не на Капский полуостров, а севернее, на остров Роббен. А он, сволочь, низенький, всего несколько метров над уровнем моря, и издали его не разглядишь. И хрен бы с ним, будь дело среди бела дня — увидели бы пусть и не издали, но ещё с безопасного расстояния, но ночью-то ведь темно как у негра в жопе, а посему и обнаружили его наши вахтенные мореманы не на глаз, а на слух — по грохоту разбивавшихся об его прибрежные камни волн. И получилось это у них гораздо ближе, чем хотелось бы.
Хоть и не "ревущие сороковые" ещё, где штормит практически постоянно, но и не так уже до них далеко, так что море бурное, волны плещутся в борт, и много ли тут в их шуме расслышишь? Услыхали в конце концов неладное, глянули, увидели буруны, но пока тревогу подняли, пока клевавшие носом помощники кормчих просекали ситуёвину и выруливали, пока растолканные навигаторы въезжали спросонья в расклад и соображали встать на якорь, пока бросали якоря — судну, оказавшемуся к острову ближе всех, как раз нескольких секунд, наверное, и не хватило. Якорь-то и с него бросили, да выбрать канат уже не успели, впечатавшись таки бортом в торчащую из дна каменюку. Этого момента мы не застали, потому как мирно и никого не трогая почивали, то бишь дрыхли. Тут вдруг означенная полундра и сопутствующий гвалт, я глаза продираю и подкидываюсь, решая спросонья основополагающие вопросы, то бишь кто я, и где я, определяюсь с ними, пока взбираюсь по трапу на верхнюю палубу, а там — форменный кавардак, в котором хрен чего разберёшь, потому как мужики-переселенцы галдят, бабы визжат, детвора ревёт, скотина из трюмов тоже о своём существовании напоминает. Матросня в этом бедламе пытается, спасая суда, свернуть паруса, покуда с якорей не сорвало, да не опрокинуло на хрен, а все, кому не лень из штатских, так и путаются у мореманов под ногами, что результативности их работе ну никак не прибавляет. Пришлось, дабы хоть как-то сей процесс упорядочить, даже в небеса из револьвера шмальнуть. К этому моменту на пострадавшем судне как-то с грехом пополам разобрались и без нас, и его навигатор организовывал перегруппировку людей и груза к неповреждённому борту, дабы накренить судно на него и приподнять над водой пробоину, и у него уже начинало получаться.
Ну, пробоина — это громко сказано, как потом выяснилось, и в этом было наше первое везение, но уж течь была нехилая, и как раз к тому моменту, когда мы разобрались у себя, а наши навигаторы скомандовали спустить на воду манёвровые вёсла и вытравить якорные канаты, их пострадавший коллега убедился, что принятых им мер недостаточно. Требовалось радикально облегчить повреждённое судно, и мы, подойдя к нему, принялись организовывать "абордаж наоборот", то бишь подтянулись к нему абордажными кошками и соорудили из вёсел импровизированный мостик, по которому и переправили для начала к нам на палубу всех переселенцев, а затем мешки и ящики, а уже с другого нашего борта к нам "приабордажилось" третье судно, принимая часть людей и груза уже от нас к себе. Вторым нашим везением оказалось то, что течь была не сильно ниже ватерлинии, так что креном её удалось обнажить. Но побережье острова из-за торчащих камней абсолютно не годилось для высадки, а волны весьма прозрачно намекали на крайнюю нежелательность нашего здесь присутствия. Остров Роббен — он ведь и в реале за многие кораблекрушения был в ответе, и не по оговору, а очень даже по справедливости. Гиблое место…