Я ещё успел, пока мы перекуривали, подсказать Велтуру несколько моментов, но последний из них — уже скомкано, потому как времени на нормальный разбор уже не оставалось катастрофически — я едва успевал на урок в школе. Это ведь только первый поток её окончил, а остальные всё ещё учатся, и раз уж мы ни в какой Нетонис с нашими юнкерами не отплыли — хрен отвертишься и от занятий со школотой. Юлька жаловалась, что девчонкам — ейным и наташкиным бывшим рабыням — тяжело со старшими классами. И сами ещё подготовлены недостаточно, но главное — им самим только по шестнадцать и исполнилось, а кое-кому и не исполнилось ещё, и хотя они на пару лет старше основной массы детворы прошлогоднего выпуска, разница с текущим у них — жалкие три года, да и по недавней памяти их воспринимают как вчерашних старшеклассниц — как тут надавишь учительским авторитетом, который ни хрена ещё ими толком не наработан? Приходится нам по возможности разгружать девок от занятий со старшими классами, переключая их на мелюзгу, а оболтусов постарше вести самим. То же самое касается и "гречанок" школы гетер, припаханных нами к преподаванию античных предметов, хоть и не в такой степени, поскольку владеть вниманием публики на симпосионах, да ещё и подвыпившей, их всё-же обучают, и это действеннее юлькиных методичек, заточенных не под античную школоту, а под современную. Тем не менее, фактор небольшой разницы с учениками в возрасте и не столь давнего мелькания на совместных занятиях с прошлогодним выпуском полностью справедлив и для юных "гречанок", из-за чего не удаётся пока разгрузить и их наставниц. Очень хотелось бы надеяться, что только пока — ага, надежда умирает последней.
Я провёл урок биоэнергетики в шестом классе, в котором учились и мой Икер, и Марул, сын моего вольноотпущенника Укруфа, и юлькина Ирка, и траевская Турия. Ну, и то уже облегчение, что азы для мелюзги удалось на "гречанок" нагрузить, проводя для младших классов лично лишь самые ответственные занятия, а в основном концентрируясь на старших. И в этом классе лучше всех получалось у набранных Аглеей "ведьм", как их прозвала Юлька, к большому неудовольствию которой ейная Ирка, сама не из худших, а устойчивая середнячка, на их фоне выглядела бледно. К ещё большему неудовольствию нашей главной училки, заметные успехи начала делать и траевская Турия, ещё и живущая у нас, что давало ей удвоенную фору. Я ведь рассказывал, как гостил со спиногрызами у Трая? Мамашу ейную видели оба, а уж правило "яблоко от яблони далеко не падает" я им обоим вдалбливал сызмальства. А посему, хоть я и не обещал ничего Траю, дабы пацаны, когда придёт время, выбирали себе жён по вкусу, я всё-таки абсолютно не удивлюсь, если мечта кордубца выдать шмакодявку замуж за Волния воплотится в жизнь…
На перемене даже перекурить спокойно не дали — Юлька опять в оборот взяла, жалуясь на седьмой класс, в котором мне как раз следующий урок вести, а учатся в нём володина Ленка, васькинский Артар и фабрициевский Спурий. К сожалению, не по всем предметам удалось освободить от этого класса юлькиных девок, и конечно, тяжело им с ними приходится — по причине, о которой я уже упомянул. Не далее, как на сегодняшнем первом же уроке, Юлька говорит, ейная негритяночка Теква с ними намучилась, да ещё и по специфической части. Будь это на моём предмете, их шалость была бы вполне уместна, потому как по теме, скажем так, но ведь девка-то вела у них не биоэнергетику и даже не биологию и не физкультуру, а подменяла Юльку по великому и могучему русскому языку.
— Итак, ребята и девчата, начнём, как всегда, с эфирной разминки. И поскольку вы у нас давно уже не мелюзга, и у вас это всё давно на рефлексе, то надеюсь, я не сильно собью вам настрой, если спрошу, хорошо ли вы усвоили сегодня урок русского языка?
— Шоколадка нажаловалась? — спросила невинным тоном одна из шмакодявок.
— Чтоб я этого от вас больше не слыхал! — рявкнул я, — Это для юнкеров и для её подруг, которые учились с ней в одном классе, она может быть хоть Шоколадкой, хоть и вовсе Чумазой, но не для вас, сопливой школоты! За глаза меж собой никто не проверит и не воспрепятствует вам называть её так, как вам вздумается, и это — нормальное явление, но официально она для вас — почтенная Теква. И для вас, и для всех младших классов.
— Ну досточтимый, ну не настолько же она старше нас, — возразил Спурий.
— Теперь, в этом году — уже настолько, и до тех пор, пока вы сами не дойдёте до выпуска из школы — ещё настолько. То, что она не кажется вам старухой и не заносится, а все её женские достоинства — уже вполне при ней, только делает ей честь вдвойне. То, что вы мастерски наловчились лазить шаловливыми эфирными ручонками, куда ни попадя, на моём предмете я могу только приветствовать. Значит, чему-то я вас всё-же научил, — класс рассмеялся, а шмакодявки скорчили забавные рожицы пацанве, — Но вам не кажется, что всему своё время и своё место? Это на толчке в отхожем месте мы все с лёгкостью делаем несколько дел сразу, а на уроке русского языка несколько затруднительно объяснять вам сложные случаи правописания и физическими руками писать для вас мелом на доске его примеры, а эфирными — одновременно отмахиваться от ваших, лезущих к её выпуклостям под пеплос, — класс снова рассмеялся, — Да, девчонка не настолько ещё старше вас, чтобы не привлекать к себе ваше внимание по этой части. И не так она хорошо подготовлена, как лучшие из вас, по нашей части — ну, не её это конёк. Да ещё и занята она не этим, а темой своего предмета, который пытается растолковать вам, лоботрясам. Ну и разве это честно и спортивно, при вашей-то подготовке, пользоваться такой форой? Если уж вам настолько невтерпёж пошалить, так почему бы не заняться этим на уроке по более подходящему для этого предмету, а главное — с более достойным вашего уровня "противником"? Например, с таким, как почтенная Изема? — я кивнул в сторону ассистировавшей мне "гречанки" из выпускного потока школы гетер и подмигнул ей.
— И что, это будет считаться нормальным занятием по теме урока? — оживился не на шутку васькинский Артар, — Как наша фоновая тренировка?
— А почему бы и нет, раз уж досточтимый дозволяет это небольшое отступление от плановой темы занятий? — будущая гетера произнесла это завлекательнейшим тембром голоса по-гречески с безукоризненным коринфским выговором, — А чтобы вам было ещё интереснее, мы сейчас сделаем вот так! — эта чертовка сдвинула плечевые фибулы своего пеплоса к самой шее, отчего его ворот опустился вниз, образовав глубокое декольте, — Мы сделаем ещё и вот так! — она расстегнула поочерёдно обе фибулы, освободив их заколки из петель, так что теперь края ткани на её плечах только на иглах и держались, — Атенаида, подойди и проверь, — предложила она одной из трёх бывших "гречанок" младшего потока, раздумавших становиться гетерами и перевёвшихся в этот класс.
— Расстёгнуты обе, без дураков, — подтвердила шмакодявка, заинтриговав всех.
— А теперь — ещё и вот так! — Изема расстегнула и сняла с себя поясок, показала его всему классу и положила перед собой на столик, после чего встала и вернула руки к фибулам на плечах, — Теперь, когда я опущу руки и перестану их придерживать, тот из вас, кто сможет вытащить их и расцепить ткань, обнажит меня полностью всю, а не только до пояса. И в этом виде я буду оставаться в течение всего урока до самого звонка, а тот, кто это сделает, пересядет за мой столик и до самого звонка будет пялиться на меня сблизи. А может быть, и пощупает меня вот здесь и вот здесь. Ты позволишь это, досточтимый?
— Позволю, — хмыкнул я, — Мастерство должно достойно вознаграждаться.
— Значит, так тому и быть! — заключила моя ассистентка, отчего глаза у пацанвы загорелись в предвкушении, — Пробовать вы будете по очереди, чтобы у вас потом не было споров, кто из вас самый великий паранормал, — класс рассмеялся, — Определяйтесь сами с очерёдностью попыток.