— Видишь ли, Драко, — продолжал Эдвард, — я зарабатываю на жизнь тем, что не позволяю гниению распространяться. Я избавляюсь от него. Сначала людям это может не нравиться, но после они всегда меня благодарят.
У Драко перехватило дыхание. Он что, угрожает ему?
— Взять Гермиону, к примеру. Когда она была маленькой девочкой, ей не нравилось, когда мне приходилось лечить её кариес. Но я же не мог позволить, чтобы что-то причиняло боль моей дочке, понимаешь? И я не только про кариес. Если что угодно заставляло её страдать, я становился худшим кошмаром для этого «чего-то».
Драко задался вопросом, было ли это мило или пугающе. С одной стороны, он понимал желание защитить своего ребёнка. С другой стороны, ему не нравились намёки на то, что он сам может навредить Гермионе.
— Ты понимаешь, о чём я, Драко?
Достаточно уловок. Драко уже год делит постель с гриффиндоркой и подрастерял свою толерантность ко всякому дерьму, замаскированному под любезности.
— Вообще-то, нет. Совсем не понимаю.
— Надеюсь, что у вас обоих осталось местечко для дижестива, — произнесла Джин, выходя из кухни вместе с Гермионой. — Нам всем стоит пойти в гостиную, Эдвард. Мин хочет с нами поговорить о чём-то важном, — она едва сдерживала волнение оттого, что небезосновательно догадывалась о теме разговора.
Эдвард угрюмо глянул на Драко.
— Конечно.
Вчетвером они прошли в гостиную. Налили бренди. Избегая зрительного контакта (по крайней мере, Драко старался не смотреть в сторону Эдварда), произнесли пару общих фраз, похвалили бренди.
— Хорошо, Мин, — начала Джин. — О чём ты хотела с нами поговорить?
Гермиона улыбнулась:
— Что ж, — начала она, взяв Драко за руку, — помните, я говорила, что Драко отвёз меня в Италию на прошлых выходных?
— Смутно, — отозвался Эдвард.
— Так вот, — Гермиона застенчиво глянула на Драко и покраснела, — Драко сделал мне предложение.
Обняв Гермиону, Драко снял скрывающие кольцо чары с её левой руки.
— И она ответила «да», — гордо произнёс он, улыбаясь своей невесте. Драко знал, что в тот самый миг, когда он поднимет глаза и встретится взглядом с Эдвардом, очарование момента накроется медным тазом. И потому он просто наслаждался этой минутой вместе с Гермионой, поглаживая её плечо одной рукой, а безымянный палец — другой.
— Мин, это просто восхитительно! О, как же я рада за вас обоих. Разве это не замечательно, Эдвард?
Драко смело поднял лицо и взглянул на окаменевшего дантиста, едва сумевшего изобразить улыбку в ответ на новости:
— Да, замечательно, — сказал он, обращаясь к Гермионе. С таким же успехом Драко мог быть комнатным растением — столько внимания этого человека он удостаивался, однако всё было в порядке. Так или иначе, это уже был шаг вперёд.
— Ох, Мин! Когда ты заговорила о новостях, я так и знала, что ты расскажешь что-то вроде этого, — энтузиазм Джин был заразителен для всех присутствующих кроме Эдварда.
Случайно взглянув на будущего тестя, Драко обнаружил, что его подозрения насчёт отсутствия энтузиазма полностью оправдались. Эдвард бесстрастно посмотрел прямо ему в глаза и произнёс:
— Добро пожаловать в семью, Драко.
Упс. Вряд ли когда-то эти слова звучали так обречённо. В этот момент Драко отчётливо понял: ему здесь совершенно не рады.
***
— Всё прошло неплохо, согласен? — спросила Гермиона по возвращении в мэнор.
Драко тут же плеснул себе огневиски.
— Не считая того, что я чуть не подавился стряпнёй твоей мамы и тонко завуалированными угрозами твоего отца «избавиться от меня», если я когда-нибудь обижу тебя, да, всё прошло хорошо.
— Что он сделал? — нахмурилась Гермиона.
Драко потёр ладонями лицо.
— Если когда-либо я и сомневался в том, что твой отец меня ненавидит, этим вечером он прояснил все недопонимания.
Гермиона рассмеялась.
— Это нелепо. Он пожал тебе руку.
— Раздавил. Он раздавил мою руку. Есть разница.
Ухмыльнувшись, Гермиона подошла к нему со спины и обняла за талию:
— Мне поговорить с ним?
Драко усмехнулся.
— Последнее, чего мне хотелось бы, — это чтобы ты вмешивалась. Уверен, он успокоится, как только поймёт, что я никуда не денусь.
— Знаю, он немного резковат, но он так относился ко всем моим парням. С самого начала он был точно таким же с Роном, но в конце концов оттаял.
— И сколько времени на это ушло?
Гермиона тихо рассмеялась, прижимаясь к его спине.
— Думаю, это случилось вскоре после того, как мы расстались.
Драко закатил глаза и обернулся, притягивая её к своей груди.
— Ну, со мной это не пройдёт. Мы с тобой состаримся вместе. Так что доктору Грейнджеру придётся смириться с этим, — он нежно коснулся её губ своими.
— Всё ещё хочешь, чтобы мы поженились? — спросила, улыбаясь, Гермиона.
Драко счастливо усмехнулся:
— Чертовски сильно, — и снова притянул её, целуя долго и медленно, скользнув рукой по спине к вороту её платья и потянув застёжку молнии вниз. — Я люблю тебя, Гермиона, — произнёс он, поглаживая мягкую кожу, — и ничто этого не изменит.
Потеряв голову от его слов, она порывисто скользила руками по его телу, пытаясь освободить Драко от одежды. Их губы безостановочно лихорадочно сталкивались, словно они хотели поглотить друг друга. Драко едва ли отдавал себе отчёт в том, что они всё ещё в гостиной. Обхватив её задницу, он плотно прижал её к своим бёдрам, давая почувствовать, что она с ним делает.
Она застонала от соприкосновения, и это заставило его подтянуть её выше — лицом к лицу, чтобы он мог целовать и ласкать её до полусмерти. Вскрикнув, она обвила его бёдра лодыжками, даже не заметив, что он шагнул в сторону дивана.
Бережно уложив её на подушки, он склонился над ней:
— Ты такая вкусная, — пробормотал он в её грудь, прикусывая и вылизывая кожу. — Ты идеальна, Гермиона.
Она прикусила губу и поняла: она не выдержит, если он так и будет поддразнивать её. С силой, потрясшей Драко до глубины души, она двинулась, перевернув их обоих — он оказался на спине, она сверху, оседлав его бёдра. Драко окинул её потемневшим взглядом. Он был не против, когда Гермиона брала инициативу на себя в постели — особенно когда она делала это с таким изяществом. Он провёл ладонями по её бёдрам и чуть выше, пока кончики его пальцев не коснулись набухшего клитора.
Его ладонь кружила, поглаживая крошечный пучок нервов, погружаясь между складок в шёлковый влажный жар, и Гермиона не сдерживала стонов, насаживаясь глубже на его умелые проворные пальцы.
— Драко, — выдохнула она, — не дразни меня.
Он ухмыльнулся:
— Кажется, ты хочешь, чтобы это были не пальцы?
— Умолкни, — отозвалась она, покачиваясь на его гудящем члене, срывая его хриплые выдохи.
— И кто теперь дразнится? — задушенно спросил он.
— Хороший вопрос, — отозвалась Гермиона, обхватывая основание его члена и приподнимаясь над ним. Она опустилась — и их хриплые стоны перемешались.
Откинув голову назад, Драко вцепился в её бёдра. Он толкался навстречу ей, пока она раскачивалась на нём с грацией наездницы. Он оглаживал её грудь, пощипывая соски и разрываясь пополам между желанием откинуться назад и наблюдать за тем, как снова и снова его член скользит внутрь неё, и непреодолимой потребностью опрокинуть её на спину, безжалостно вколачиваясь между бедёр.
Она начала раскачиваться сильнее и быстрее, с удвоенным энтузиазмом. Драко едва сдерживал эмоции — так прекрасно она обхватывала его. Он знал, что она может продолжать двигаться так сколько угодно долго — но это не значит, что он должен просто лежать, не помогая. Он обхватил её, одной рукой сжимая ягодицу, ладонью скользнул к влажному клитору.
— Не останавливайся, — потребовала Гермиона.
Он врезался в неё бёдрами, толкаясь навстречу, продолжая ласкать её клитор. Совсем скоро он ощутил, как она затрепетала, сокращаясь вокруг него, выдыхая пронзительный вскрик. Это был, чёрт побери, самый эротичным из звуков, которые Драко приходилось слышать.