— Эм… мне тоже приятно познакомиться.
Луна повернулась к Блейзу:
— А ты — Блейз Забини. Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты учился на Слизерине. Ты был тихим и не привлекал к себе много внимания, — она моргнула, переведя взгляд обратно, — в отличие от Драко.
У Драко отвисла челюсть. Он совсем не понимал этого человека. Она его ненавидела? Или они уже стали лучшими друзьями, а он это просто пропустил?
К его величайшему изумлению, Блейз рассмеялся.
Блейз Забини нечасто смеялся. Когда он находил что-то забавным, он обычно просто ухмылялся и выдыхал — это обозначало смех. Но настоящий смех, вырывавшийся из груди, а не изображённый на лице… это было весьма редкое явление.
— Да, чаще всего я был сам по себе в школе, — ответил Блейз, его глаза светились от удовольствия. — Я тоже тебя помню. Ты та девушка с чудовищным чувством стиля.
Выражение лица Луны осталось таким же безмятежным, как и прежде.
— Так говорили многие. Хотя я сама никогда этого не понимала. Мне нравилось, как я выгляжу, — её глаза расширились от удивления, когда взгляд опустился к рукам Блейза. — Почему у тебя два бокала вина? Ты всегда так много пьёшь?
Блейз осознал, что всё ещё держит бокал своей подружки.
— Ждал тебя, Лавгуд, — сказал он, протягивая его Луне.
— Благодарю. Но не нужно лгать мне, Блейз. Ты не знал, что я приду, и не мог меня ждать. Но всё равно спасибо за напиток, — ответила она, грациозно принимая бокал.
Драко, выпучив глаза, безмолвно умолял Гермиону объяснить, как общаться с этой женщиной. Ухмыльнувшись, она лишь потянула его за руку к остальным.
Вытянув шею, Рон заглянул за плечо Драко:
— Ой. Блейз что, флиртует с Луной?
— Конечно, нет, — насмешливо заявил Драко. — Просто ему раньше не встречались такие, как она.
— Ему лучше не играть с ней, — мрачно проговорил Рон.
— Знаешь, Уизел, — Драко покачивал в бокале посредственное вино, — веришь или нет, но тебе не нужно защищать всех женщин вокруг от плохих слизеринских парней. Они и сами могут решить, с кем им флиртовать, встречаться или, как в случае с Гермионой, за кого выходить замуж.
Рон закатил глаза.
— Ты даёшь мне советы, как общаться с людьми? Ты хоть помнишь, что сказал мне, когда мы впервые встретились?
— «Не прикасайся ко мне, нищета»?
— Именно. И я почти уверен, что после этого ты расхохотался, как это ни нелепо. Так что придурок тут ты. Не я.
— Вы оба хороши, — Гермиона закатила глаза. — И знаешь, Рон, кое в чём он прав.
Бокал с пивом замер на полпути ко рту.
— И в чём же?
— Насчёт Розы. Тебе не нужно защищать её от Скорпиуса. Я вижу их обоих каждый день и со стопроцентной уверенностью могу сказать, что ты бы не нашёл для неё парня лучше, чем он.
Драко горделиво выпрямился. Ему всегда нравилось, когда хвалили его сына, но слышать это от Гермионы было куда приятнее. Его сердце сжалось от этого проявления материнской защиты с её стороны.
— Уверена, что судишь непредвзято? Он ведь скоро будет твоим пасынком, — поинтересовался Рон.
— Может быть, чуть-чуть, — пожала плечами Гермиона. — Но тебе действительно стоит попытаться сесть и поговорить с ним, Рон. Ты сам увидишь, какой он прекрасный мальчик.
Рон сделал глоток пива:
— Он — мальчик. Я знаю, какими могут быть парни. И мне не нужно с ним разговаривать, чтобы всё понимать.
— Ты вообще-то говоришь о моём ребёнке, — сказал Драко.
Рон раздражённо глянул на него, так, будто Драко осмелился указать ему на очевидный и несущественный факт:
— Я в курсе.
Их разговор прервала Джинни — она была явно навеселе.
— Ну как, вы довольны вашими «посиделками»? Ну конечно, нет. Со всеми этими художествами Гарри, девицами Блейза и выступлениями Рона я официально объявляю этот вечер накрывшимся медным тазом.
— Тш-ш, — отмахнулась Гермиона. — У тебя всегда весёлые вечеринки. Здесь Луна! Как тебе удалось это провернуть?
Джинни пожала плечами.
— Откровенно говоря, недавно я случайно наткнулась на неё в Косом переулке — она бродила там совсем одна. По-моему, она заблудилась. Мы проболтали с ней почти шесть часов, чтобы наверстать упущенное.
— И где она была на этот раз?
— В Беларуси. По-видимому, через Минск проходят какие-то конкретные лей-линии, и только там могут жить эти особенные феи-лошади. Это как-то связано с энергией, вибрациями или ещё каким-то дерьмом, — Джинни от души глотнула вина. Драко был абсолютно уверен, что она не почувствует разницу, налей ей хоть вино из картонной коробки, хоть «Chateau Lafite» 1865 года.
— Так как ты на самом деле относишься к новому хобби Поттера? — спросил он.
Джинни в ужасе шикнула, прижимая палец к губам:
— Лишь бы он не услышал, что ты называешь это «хобби». Я уже совершила эту ошибку однажды, и мне несколько часов пришлось выслушивать его разглагольствования о серьёзности его поисков истины. И он снимает абсолютно всё. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, он… везде… с этой грёбаной камерой. Я засыпаю — щёлк. Мою посуду — щёлк. Снимаю бюстгальтер — щёлк, щёлк, щёлк. Это выматывает, и он как полный кретин говорит только о себе. Мерлин, можно подумать, это он изобрёл концепцию искусства! И вы же видели его картины, да? Они… как бы правильнее выразиться…
— Дерьмо? Хрень? Грёбаный мусор? — любезно подсказал Драко.
— Да, да, — закивала Джинни. — Всё перечисленное. Но он убеждён, что у него призвание «творить». А что я могу поделать? Я вынудила его уволиться с работы. И теперь он торчит здесь всё время! Ни минуты покоя, всюду его проклятущая камера и все эти «Джинни, не могла бы ты подойти и подсказать мне: как думаешь, добавить ещё фиолетового?», «Джинни, не могла бы ты прийти и объективно сказать: в этой работе я подражаю де Кунингу?», «Джинни, не могла бы ты снять блузку и попозировать в качестве модели для картин?».
Драко рассмеялся:
— Так это были твои сиськи на картинах. Я же говорил, что у Гермионы они выглядят по-другому, — щипок за задницу. — Оу, милая. Этот-то за что? Всё равно у тебя лучше.
Джинни захихикала:
— Знаете… вы двое далеко пойдёте.
Внезапно появилась позабытая всеми Анжела. Её платье выглядело слегка потрёпанным, волосы начали завиваться, а в уголках глаз немного расплылась тушь для ресниц.
— Фух. Я заблудилась. У вас здоровенный дом, миссис Поттер, — сказала она. — Подождите-ка… а это кто? — она указала на Луну, увлечённо болтающую с Блейзом и довольно потягивающую вино из её бокала.
— Дорогуша, — произнесла Джинни, положив руку на плечо Анжелы. — Урок первый по навигации в мире взрослых: всегда знай, когда пора домой.
_________________________________________________
¹Gesundheit (нем.) — будь здоров.
========== Советы ==========
— Ты не можешь так поступить с нашей семьёй, Драко!
У портрета Люциуса Малфоя выдался трудный день. Сначала эта нелепая эльфийка в наволочке с рюшами притащила хитроумную штуковину, катающуюся по портретному залу и пожирающую пыль. Проклятая вещица выла как исчадие ада и, разумеется, была абсолютно не способна вытереть пыль с самих портретов. Позже, конечно же, его дедушка Маркус решил, что сейчас — самое подходящее время, чтобы заняться оперой. Это было его давним хобби — увы, недоступным при жизни из-за суровых правил чистокровного общества. Судя по тому, какие звуки он издавал, Маркусу всё же стоило заняться соколиной охотой. И вот теперь, что ещё хуже, его сын просто сообщает ему, что собирается жениться на грязнокровной всезнайке, подружке Поттера. Смерть ещё никогда не казалась настолько несправедливой.
Стоя перед портретами своих отца и матери, Драко ухмыльнулся, скрестив руки на груди.
— О, я твёрдо намерен на это пойти. На самом деле, она уже согласилась взять мою фамилию, — возможно, это было преувеличением, ведь Гермиона ещё не приняла окончательное решение, но Драко знал одно: это наверняка выведет из себя отца.
Как и предполагалось, Люциус гневно раздул ноздри. Он бы отдал всё, что угодно, лишь бы приложить неблагодарного мелкого поганца тростью по голове.
Нарцисса дипломатично попыталась выступить посредником между мужем и сыном: