— Мы виделись вчера, — Гермиона даже не пыталась сдержать улыбку.
— Да, но я избалованный засранец, которому необходимо, чтобы всё, что ему нужно, всегда было на расстоянии вытянутой руки. А мне нужно постоянное внимание своей невесты.
— Тогда тебе повезло, что я только что закончила проверять сегодняшние эссе. Я вся твоя, — отозвалась она, вновь целуя его.
Он крепко сжал ладонями её талию.
— М-м-м. Вся моя. Надеюсь, это не делает меня шовинистом, но я чертовски люблю это слышать, — он оставил несколько поцелуев на её челюсти и затем произнёс строгим и глубоким голосом: — Запри дверь.
Было вне её сил сдержать сорвавшийся стон.
— Драко, — он начал расстёгивать пуговицы на её рубашке, и её колени задрожали, — мы в моём кабинете. Снаружи повсюду дети.
— И они останутся снаружи, если мы просто запрём дверь, — сказал он, пробираясь под чашечки её лифчика, и ухмыльнулся: она задохнулась, едва его большой палец коснулся соска. И хотя большая часть крови уже устремилась на юг, в направлении паха, он всё же смог задействовать нужные нейронные связи, чтобы взмахнуть палочкой и наложить запирающие чары на дверь. — Ты, кажется, что-то говорила о том, что ты вся моя?
Гермиона кокетливо кивнула:
— И что же ты хочешь со мной сделать? — прикусила губу.
Он застонал, его разум тут же наполнился романтическими, но слегка жутковатыми мыслями, которые, вероятно, стоило держать при себе: «Я хочу проникнуть в твои вены и плыть прямиком в душу. Хочу вместе с тобой зарыться вглубь земной коры и никогда не показываться на поверхности. Хочу умереть в одну минуту с тобой, сжимая тебя в объятиях».
— Всё, — просто ответил он.
***
Спустя час Драко и Гермиона вышли из класса с одинаковыми озорными улыбками и неоднозначно растрёпанными волосами. Держась за руки, они шли по коридору, будто шаловливые дети, только что стащившие сладости из кухни. Гермиона ощущала себя собственницей-амазонкой, замечая, с каким обожанием смотрят на её жениха девочки-подростки. Несколько слизеринок осмелились даже проронить: «Здравствуйте, мистер Малфой», хотя навряд ли были особенно дружны со Скорпиусом.
Гермиона закатила глаза. Она надеялась, что это не делает её плохим учителем, но втайне радовалась, что большинство девушек и без того глупышки, так что у неё не будет соблазна занизить им оценки.
Драко ухмыльнулся ей:
— Я уже говорил, какой сексуальной ты становишься, когда ревнуешь?
— Ты ненасытен, — покраснела Гермиона.
— Я сегодня поговорил с портретами родителей о нашей помолвке.
Гермиона застыла на полпути.
— О? И как прошло?
— Они желают нам счастья.
Гермиона ухмыльнулась:
— Я скорее поверю, что твой отец проклял нас за «падение в бездонную яму порока», пока мать громогласно рыдала в платочек.
— Добавь немного оскорблений и споров, но, в целом, ты представила всё верно, — сказал Драко.
Гермиона усмехнулась. Ей вспомнилось, как вскоре после того, как они с Драко начали встречаться, она случайно набрела на портретную галерею и оказалась лицом к лицу с приблизительно пятьюстами расистки настроенными портретами Малфоев. Несмотря на то, что на неё немедленно обрушился поток оскорблений, она была даже восхищена тем, как легко они распознали в ней магглорождённую. Очень быстро это чувство сменилось негодованием, когда она из лучших побуждений, но весьма наивно начала читать нотацию на тему «Почему чистокровные идеалы — полный вздор». В конечном итоге всё вылилось в перепалку на повышенных тонах с Люциусом и Абраксасом Малфоями. А когда Драко заглянул в комнату, чтобы спасти её, им обоим пришлось выдержать крайне неприятный разговор с его родителями о том, почему Гермиона вообще оказалась в поместье. И со всеми его предками. Большинству девушек достаточно было познакомиться лишь с родителями парня, но Гермионе, истинной счастливице, удалось встретиться ещё и с грёбаными предками Драко. И все они ненавидели её.
— Думаю, я начинаю нравиться Люциусу. Как думаешь? — спросила Гермиона.
— Ты милашка, — улыбнулся Драко.
— Здрасьте, мистер Малфой! — подошёл к ним Альбус Поттер, по обыкновению не глядя в глаза.
— Альбус. Как дела? — спросил Драко.
— Хорошо, хорошо. Вот мы и обменялись любезностями. Я могу поговорить с вами кое о чём?
Драко приподнял брови:
— Со мной?
Альбус кивнул.
Драко вопросительно взглянул на Гермиону, та в ответ ухмыльнулась и, кивнув, одними губами произнесла: «Иди».
— Так… о чём ты хотел поговорить? — спросил Драко.
— Вы разбираетесь в женщинах.
— Что?
— Женщины. Вы им нравитесь. То есть вы же женитесь на профессоре Грейнджер, и вообще, в вас, кажется, влюбляется каждая женщина. Вы случайно не вейла, мистер Малфой?
У Драко закружилась голова. Они на самом деле сейчас разговаривают об этом?
— Нет. Просто блондин.
— И довольно симпатичный, не сочтите за грубость, мистер Малфой. И вы, кажется, всегда знаете, что сказать женщине.
Драко прищурился:
— Не хочу показаться грубым, Альбус, но ты сейчас делаешь комплименты моему умению общаться с женщинами по какой-то конкретной причине?
— Конечно, какая же я бестолочь. Извините. Недавно у меня был сексуальный контакт с одной юной леди, которая мне очень нравится, и теперь я…
— Эй-эй-эй, притормози на минутку, — Драко потёр виски. — Ты уже занимаешься сексом?
— Нет, мистер Малфой. У меня был сексуальный контакт. Это совсем другое.
— Я понял, Альбус. У меня просто в голове не укладывается. У тебя уже есть сексуальные отношения, — и замер, когда внезапное осознание разожгло его отцовское любопытство: — У Скорпиуса тоже были сексуальные контакты?
Альбус ухмыльнулся:
— Вы просите меня предать друга. Очень по-слизерински, мистер Малфой. Уважаю. Но нет. У него не было. Только у меня. На данный момент. Что ставит меня в довольно затруднительное положение. Понимаете, я…
— Тебе не кажется, что было бы лучше поговорить об этом с собственным отцом?
Альбус осёкся, смущённый вопросом:
— Имеете в виду, не обращая внимания на тот факт, что совсем недавно он из очкарика-ботана превратился в безработного хиппи? Но вы, конечно, правы, мистер Малфой. Мой отец — просто магнит для красоток. Зачем мне платить за консультацию учёному-магистру, когда я могу бесплатно спросить у похмельного студента-репетитора?
Драко широко раскрыл глаза:
— Ух ты. Альбус, ты… и я говорю это из самых лучших побуждений… ты, наверное, один из самых безжалостно прямолинейных людей среди всех, кого я встречал.
— Спасибо, сэр. Так вот. О чём это мы?
— О твоих сексуальных отношениях.
— О сексуальных отношениях! Точно. Спасибо, что напомнили, Драко, — он сделал паузу. — Могу я так вас называть?
Драко был ошарашен. Ему нечасто приходилось сталкиваться с такой агрессивной харизмой у столь юных людей.
— Гм… конечно?
— Отлично, мэн. Так вот, Драко, я не уверен в том, как действовать дальше. Видите ли, у нас с этой девушкой уже довольно давно дружба с привилегиями.
Драко отметил про себя уклончивый термин «друзья с привилегиями». В юности он сам пользовался подобным, чтобы оградиться от чересчур навязчивых девушек.
— Понимаете, Драко, — продолжал Альбус, — перед тем самым сексуальным контактом я обнаружил, что опасаюсь того, что она может целоваться с другими. А потом мне пришлось признаться самому себе, что… я не хочу, чтобы она это делала с другими парнями.
— Молодец, Альбус.
— Спасибо, Драко. Понимаете, в чём моя проблема?
— Не совсем.
— Ну, разумные мужчины, такие как мы, согласятся, что четырнадцать лет — слишком рано для моногамных отношений.
— Как посмотреть, — пожал плечами Драко.
Заинтересованный, Альбус придвинулся ближе:
— Рассказывайте.
— Зависит от девушки. Она действительно тебе нравится или ты просто чуточку ревнуешь? Если последнее, то не трать время попусту. Но если первое… возможно, ты будешь сожалеть о том, что упустил её, сильнее, чем о том, что упустил возможность встречаться с другими девушками.