И вот он оказался в пленительных объятиях своей ведьмы, прижатым к стене одной из теплиц. День был чудесный, и Роза предложила пройтись. Держась за руки, они прогуливались по территории, как вдруг она увлекла его за теплицы и набросилась со смелыми поцелуями.
Скорпиус любил целоваться. Он мог бы заниматься этим целыми днями. У Розы были мягкие, уверенные губы. Она так вкусно пахла и так восхитительно отзывалась на его касания. Они отлично подходили друг другу. Без сомнений, целоваться — любимое занятие Скорпиуса.
Несмотря на это, ему до дрожи хотелось большего. Но он слишком нервничал, чтобы предпринять хоть что-то.
И именно поэтому он едва не упал в обморок, когда она прижалась своими бёдрами к его. Лицо Скорпиуса горячо полыхнуло, поскольку не было ни единого шанса, что она не почувствовала его затруднение… внизу. С волевым усилием, сравнимым с геркулесовым, он притормозил поцелуй, чтобы собрать в кучу все винтики в черепной коробке.
Но Роза сделала это снова. И на этот раз он простонал в её рот, качнувшись навстречу — нижняя половина его тела действовала совершенно автономно.
Она ухмыльнулась:
— Что? — спросила кокетливо, прекрасно зная, почему он издал этот звук. И скользнула пальцами между их телами. От удивления Скорпиус ударился затылком о стену теплицы.
— Это из-за меня? — в её голосе отчётливо прозвучала женская гордость.
Он прикусил губу и кивнул, дыша как загнанное животное.
— Хорошо, — произнесла она, прежде чем обвить его шею и, горячо целуя, вновь тесно к нему прижаться.
Скорпиус с шипением выдохнул в поцелуй. Роза отстранилась и, взяв его руку, потянула её вниз.
Глаза Скорпиуса расширились:
— Эм… ты хочешь со мной…
Улыбнувшись, она кивнула:
— Только если ты хочешь, конечно.
Сердце застучало так сильно, что Скорпиусу показалось, он вот-вот потеряет сознание. Вместо ответа он притянул её теснее, целуя, продвигаясь всё ближе к цели. Наконец, коснулся горячей влажной ткани.
Он был… ошеломлён осознанием того, что наконец-то дотронулся до своей девушки. Она тонко застонала в его рот, и его переполнило… всё это. Её тепло, звуки, которые она издавала, припухшие от поцелуев губы… это было верхом его мечтаний. Его охватила эйфория. Такая эйфория, вообще-то… что он почувствовал… Мерлин, он почувствовал…
Вот. Блядь.
***
— Скорпиус, всё в порядке, — они сидели на земле, и Роза поглаживала его по спине, пока он сжимал виски ладонями. — Всем известно, что такое иногда случается.
Скорпиус покачал головой. Он поверить не мог, что оказался таким неудачником. Он не смог даже коснуться своей девушки через трусики, не спустив при этом в штаны и не испортив момент.
— Я просто… я не знаю, как так вышло, — он вздохнул. — Я так долго об этом мечтал. И всё испортил.
Роза улыбнулась:
— Ничего ты не испортил.
Он был благодарен, но разве могла она на самом деле так думать? Он вздохнул.
— Как ты можешь такое говорить? Всё должно было быть для тебя. Я хотел… чтобы тебе было хорошо, а сам… что, если я не смогу?..
— Ш-ш-ш, — успокаивающе прошептала Роза, — может, всё слишком быстро. Ты перевозбудился.
Он фыркнул:
— Ага, уж я-то это точно знаю. Как и мои штаны.
— Мне это льстит, — улыбнулась Роза.
— Тебе — да. А мне… — он покачал головой.
— Мне кажется, это мило. Ты так сильно хотел дотронуться до меня, что потерял контроль, — снова улыбнулась она. — Это так…
— Жалко? Отвратительно? Абсолютно непростительно?
— Я собиралась сказать «возбуждающе».
Скорпиус взглянул на неё, оценивая выражение лица. Её челюсти были сжаты, а в глазах полыхало пламя. Мерлин, да она серьёзно.
Его вдруг осенило понимание:
— Я тебя не заслуживаю.
— Может быть, ты пока что просто не готов.
— Нет, готов, — он распахнул глаза, — поверь мне, Роза. Я так сильно хочу быть с тобой. Это всё, о чём я могу думать.
— Ладно, я поняла, — она хихикнула. — Ты готов.
Скорпиус поник.
— Не думаю, что ты понимаешь. Это всё, о чём я думаю. Порой у меня не получается сосредоточиться на уроках, так часто я думаю о тебе.
Роза задумчиво прикусила губу:
— Думаю, нам следует подождать, прежде чем мы попробуем что-то ещё. Знаю, ты сказал, что уже готов, но я не хочу давить.
Скорпиус застонал:
— Но, Роза, ты же хочешь, и…
Она прижала палец к его губам, заставив умолкнуть.
— Это не имеет значения. Мы оба должны этого хотеть, — её взгляд был открытым и честным. — Я с удовольствием подожду. Сколько тебе будет нужно.
Он улыбнулся, погладив её щеку:
— Я, — «люблю тебя», едва не вырвалось у него, — так счастлив, что ты со мной.
Улыбнувшись, она наклонилась и коснулась его губ своими. Скорпиус улыбнулся в ответ, ощущая, что неловкость проходит. Ему хотелось просто целовать её.
Пока что этого достаточно. Она хочет подождать.
***
Едва открыв глаза, Альбус ощутил прилив храбрости. Скрытые гриффиндорские гены ободряюще взревели: сегодня он сделает это. Он заговорит с Моникой о своём желании перевести их встречи в тёмных уголках в ранг настоящих отношений. Он не сомневался: она будет в восторге от услышанного.
Коротко глянув в зеркало, Альбус одобрительно кивнул. В отличие от Скорпиуса, который, откровенно говоря, мог потратить впустую целый час на свою причёску, самолюбию Альбуса было вполне достаточно, если его волосы выглядели хотя бы не слишком растрёпанными. Пусть он и не унаследовал цвет волос отца (у Альбуса были скорее тёмно-каштановые волосы), поттеровская непокорность причёски всё же ему досталась.
Чувствуя себя неуязвимым, он шагал в сторону Большого зала. Честность, искренность, принятие собственных чувств — как знать, может, он и правда сын своих родителей.
Его самодовольство тут же испарилось, стоило ему обнаружить, что Моника сидит за столом не одна.
Закатив глаза, он подошёл к Падрейгу МакФирсону — тот чересчур сильно склонился к Монике, его глаза светились интересом, и Альбусу всё это очень не понравилось. Хлопнув проныру по плечу, он натянул елейную ухмылку, едва неповоротливый Падрейг обернулся, раздражённо нахмурив брови.
— Будь добр, отвали, — проговорил Альбус, делано улыбаясь, хотя в глазах не было ни капли дружелюбия. Моника наблюдала за ним с привычным нечитаемым выражением.
Падрейг фыркнул.
— Это вряд ли, малыш Поттер.
Лицо Альбуса помрачнело.
— Знаешь, что случается с одинокими львами, угодившими в змеиное логово? Мне нужно поговорить с подругой, а ты путаешься под ногами.
— Всё в порядке, Падрейг, — вмешалась Моника.
Тот, не мигая, буравил взглядом Альбуса.
— Хорошо, — затем повернулся к Монике, — поговорим позже, Флинт.
Альбус не отводил от Падрейга глаз до тех пор, пока его неприглядный зад не устроился рядом с прочими гриффиндурками, где ему и следовало находиться.
— И что это была за фигня? — спросила Моника, вырывая его из транса.
— Обращайся, — отозвался Альбус, усаживаясь рядом с ней и не обращая внимания на насмешливое выражение её лица, ведь он даже не усомнился, что это место свободно. — Ради тебя я ликвидировал гнойник в лице гриффиндорского ублюдка. Тебе стоит сказать «спасибо», — ухмыльнулся он, откусывая от выуженного из её тарелки тоста.
Моника прикусила щеку.
— Спасибо, — отозвалась она напряжённым голосом, лишённым и намека на благодарность.
— Что с тобой такое? — прищурившись, спросил Альбус.
Она округлила глаза:
— Со мной? Что с тобой такое? Это ты игнорируешь меня уже неделю и решаешь заговорить, только когда видишь, что со мной болтает какой-то другой парень.
Альбус приподнял брови. Неделю? Не могло же и правда пройти столько времени?
— Я не игнорировал тебя. Напротив, я много думал о нашей… ситуации.
— О, да что ты?
— Да. И я понял, что, как бы нелогично или, быть может, невероятно глупо это ни звучало, — он постарался вложить максимум очарования в улыбку, — ты мне нравишься.