Джеймс стиснул зубы, убеждая себя, что сейчас не самый лучший момент для того, чтобы противостоять брату.
— Тебе нужно осознать, братец, что все те девушки, которым я нравлюсь, мечтают не о милом и обожающем парне. Они жаждут то, чего не могут получить. Пара насмешек в её адрес, её самолюбие задето, и вот уже низкая самооценка этой девчонки умоляет сделать всё, чтобы я обратил на неё внимание.
Альбус закатил глаза:
— И зачем тебе это? Зачем ты это делаешь, если совсем не заинтересован в них?
— Репутация того требует, — пожал плечами Джеймс. — И это, ну… помогает.
— Ну да. Сбивает гончих со следа и оставляет простор для твоих манёвров с Фитчем, я понял.
Глаза Джеймса опасно вспыхнули:
— Тебе нужен был мой совет или нет?
— Да это хрень, а не совет, — фыркнул Альбус. — «Будь с ними груб» — и это твой большой секрет?
— Ты сам спросил, — пожал плечами Джеймс.
— Может, это и работает с некоторыми девушками, но с Мон — да никогда в жизни. Она скорее сломает мне нос, чем будет бегать за мной из-за того, что я над ней насмехаюсь, — он хитро улыбнулся, — Мерлин, ничего удивительного, что ты предпочитаешь парней. Тобой интересуется лишь кучка жалких идиоток, отчаянно нуждающихся в мужском внимании.
— Мне по барабану, что ты будешь делать с Флинт, — рявкнул Джеймс. — Ты просил совета — я тебе его дал. Я выполнил свою часть сделки. А теперь проваливай и не провоцируй меня на братоубийство.
Альбус кивнул и развернулся, направляясь прочь из башни. Но прежде, чем он смог уйти, кое-что настойчиво заныло в его груди. Сам не зная почему, Альбус был уверен, что должен что-то сказать своему брату. Остановившись, он повернулся к нему лицом:
— Просто для ясности: ты ведь в курсе, что меня не волнуют твои… предпочтения?
— Мне плевать, что ты об этом думаешь, — хмуро огрызнулся Джеймс. — Как и всегда.
— И маму с папой тоже, — чуть мягче добавил Альбус. — Ты же знаешь, они поймут.
Джеймс немигающим взглядом уставился в пол. Он судорожно сглотнул, прежде чем отозваться — его голос был чуть громче шёпота:
— Знаю.
Альбус кивнул. За всю жизнь это был его самый искренний разговор с братом — пусть и был пронизан шантажом, враждебностью и манипуляциями.
— Тебе не нужно строить из себя придурка только из-за страха, что люди о тебе подумают.
Джеймс усмехнулся.
— Легко тебе говорить. Тебе всегда было плевать, что о тебе подумают.
Альбус задумался. В его своде жизненных правил и правда не было места для чьего-то мнения, кроме своего собственного, — и так было всегда, сколько он себя помнил. Но ему не приходило в голову, что брат мог завидовать ему из-за этого. И уж тем более он никогда не думал, что издевательства Джеймса могут быть защитным механизмом. Внезапно он ощутил, как в груди шевельнулось что-то вроде братской… любви — было бы не совсем подходящим словом… но ему стало немного жаль Джеймса. Ощущение было странным — вряд ли его когда-либо заботило нечто подобное.
Джеймс вдруг осознал, что его брат до сих пор не ушёл:
— Что-то ещё?
— Эм, да… — Альбус почесал затылок. — Значит, ты и Фитч…
— Мы можем перестать говорить об этом? — простонал Джеймс.
— Слушай, пусть я считаю твоё поведение отталкивающим, но очевидно, что у тебя с отношениями лучше, чем у меня. Готов поставить свой зад на то, что с Фитчем ты не использовал свои дурацкие подколы.
Джеймс сильно покраснел и уставился в пол, нервно покусывая губу. Он покачал головой, и Альбус продолжил:
— Как думаешь, почему ты ему нравишься?
Джеймс вздохнул.
— Честно говоря, понятия не имею.
— Ну, а тебе он за что нравится?
— Эм, ну, — Джеймс потёр затылок и неопределённо пожал плечами, — он забавный. И он… правда классный чувак, если можешь в это поверить. И он… — Джеймс сглотнул, — он был первым, кто заставил меня почувствовать, что нет ничего страшного в том, что я… ты знаешь. Слушай, Альбус, — он вздохнул, — знаю, мы с тобой не особо ладим, но родители Брейди совсем не похожи на наших. Они не поймут… — он сердито выдохнул. — Просто не втягивай его в это, ладно?
Альбус удивлённо распахнул глаза — он совсем не ожидал приступа бескорыстия от своего брата.
— Ладно, Джеймс.
По пути в подземелья Альбус понял, что совсем не знает своего брата. Он всегда вёл себя нахально, как избалованный ребёнок, но было время, когда они действительно были близки друг с другом. Было время, когда Джеймс не был хулиганом. До Хогвартса. До Слизерина, Гриффиндора и всех этих: «О, боже, твой отец — Гарри Поттер?».
И ещё эта дилемма с Моникой. Альбус всегда считал, что не относится к тому типу парней, которых в первую очередь волновали отношения с девушками (99 проблем, но тёлки не из них², и всё такое). И всё же вот он, погрязший в жалости к себе — из-за того, что Моника Флинт на него злится. Мерлин, да он не мог поверить, что даже к брату обратился за советом, лишь бы поговорить с ней.
Обнаружив этих двоих в чулане на Карте Мародёров, которую Альбус давным-давно стащил у отца (он не шутил, говоря, что знает обо всём, что происходит в замке), он подумал, что между Джеймсом и Брейди Фитчем, этим орангутаном с опилками вместо мозгов, всего лишь ничего не значащая связь. Но, подумать только, брат испытывает к нему чувства. Альбус даже представить не мог, что Джеймс способен на чувства. Тем более что и сам он только сейчас обнаружил это в себе.
Вот чёрт. Джеймс был хорошим бойфрендом. Уж получше, чем Альбус.
Твою ж. Мать.
______________________________________________________
¹ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство, оно же посттравматический синдром, он же вьетнамский синдром — состояние, характеризующееся навязчивым воспроизведением в сознании ранее пережитой психотравмирующей ситуации.
²«99 Problems», Jay-Z
========== То, чем всем в действительности хотелось бы заняться ==========
Гермиона ненавидела патрулирование.
Многие наивно полагали, что Гермиона Грейнджер — ярая сторонница приверженности правилам. И кого интересует, что на протяжении всей учёбы в Хогвартсе она и двое её лучших друзей только и делали, что что-нибудь вынюхивали и пытались найти способы обойти каждое из правил школы. Работая аврором, она, возможно, и служила закону, однако сама Гермиона всегда считала придуманные человеком правила второстепенными, призванными поддерживать нравственные устои. Она не упивалась происходящим, арестовывая невежественных недотёп, нарушающих правила из лучших побуждений. Точно так же ей не нравилось выговаривать студентам за их по большому счёту безобидное, но формально запрещённое поведение. Всё-таки она хоть и любила своих учеников, но, слава Мерлину, не была им матерью. Ей хватало нервов и из-за того, что она теперь мачеха Скорпиуса, каким бы паинькой тот ни был.
Гермиона без энтузиазма брела по коридорам, притворяясь, что ищет нарушителей спокойствия, чтобы не чувствовать себя лицемеркой, и размышляя о том, чем ей в действительности хотелось бы заняться.
Закончить со стиркой.
В третий раз перечитать «Повесть о двух городах».
Выбрать организатора свадьбы.
Обмениваться возбуждающими сообщениями с Драко с помощью двустороннего пергамента.
Погасить вспыхнувший от этих мыслей на щеках пожар.
Вдруг Гермиона услышала шум из ближайшей каморки для мётел. Она узнала эти звуки. Хуже ничего и быть не могло. Девичье хихиканье, соударение тел и деревянного полотна двери, низкий стон — по всем признакам она застала свидание двух подростков. И кто бы там ни прятался, они явно младше шестого курса, раз не смогли наложить заглушающие чары.