«Ч-чёрт. Почему я? Да мне вообще плевать на их эксперименты, пока это никому не вредит!»
Собрав весь свой профессионализм в кулак, она стиснула палочку и произнесла:
— Бомбарда.
Дверная ручка и щепки разлетелись в стороны. Два голоса, мужской и женский, от неожиданности разразились чередой удивлённых вскриков и приглушённых ругательств. Когда дверь распахнулась и Гермиона узнала нарушителей, она прокляла Невилла Лонгботтома, уговорившего её поменяться на этот вечер.
— Роза? Скорпиус? — её замутило при виде растерянных и покрасневших лиц любимых учеников. — Чем вы там занимались? — наверное, это был самый неуместный вопрос из всех, что она когда-либо задавала, ведь было предельно ясно, что именно они там делали.
Рубашка Скорпиуса была расстёгнута на груди и не заправлена в брюки. Роза, одетая лишь в бюстгальтер и форменную юбку, прикрывалась руками — её позабытая блузка лежала на полу чулана для мётел. На коже у обоих красовались свежие засосы, на щеках бушевал румянец, губы покраснели и припухли. Оба старательно избегали её взгляда.
— Гм… ладно. Это… — Гермиона понятия не имела, как закончить предложение. Что «это»? Какое слово способно в полной мере описать тот круговорот нюхлерова дерьма, в который она оказалась втянута? Неловко? Ужасающе? Гадко? Ни одно из них не обрисовывало и вершины айсберга. Сама ситуация была слишком многогранной. Как бокал горького ликёра — такого насыщенного, что едва можешь его проглотить.
С одной стороны, Скорпиус — её будущий пасынок. Как реагировать ей, псевдо-родителю? Что бы сделал Драко? Стоит ли назначить наказание? Сказать: «Слушайте сюда, молодой человек. Пока вы находитесь под крышей этого замка, чтобы никаких выкрутасов ни с этой, ни с какой-либо другой юной леди»? Она не была уверена, что сможет произнести что-либо настолько отстойное.
С другой стороны, Роза — её крёстная дочь. Она знала эту девчушку с младенчества. Ей приходилось (под давлением Джинни, откровенно говоря) менять Розе подгузники, она видела её первые шаги, провожала на Хогвартс-экспресс перед первым днём в школе. И вот эта девочка перед ней — без рубашки, в засосах и собирается заняться Мерлин знает чем со своим парнем. Который по совместительству будущий пасынок Гермионы — и вот мы вернулись к началу.
Проклятье! И почему их не мог застать Невилл?
Или, что ещё лучше, почему она не могла наткнуться на любых других детей в целом чёртовом замке?
— Ладно. Так… гм… Роза, будь добра… надень свою рубашку, дорогая. Скорпиус, поправь галстук… и отправляйся обратно в подземелья. О, и ещё… по двадцать очков с Гриффиндора и Слизерина за то, что после отбоя вы не в своих комнатах.
«А в чулане для мётел, где, кажется, собирались заняться сексом», — мысленно добавила она.
Скорпиус кивнул, заправляя рубашку. Гермиона деликатно отвернулась, когда он наклонился к Розе, чтобы чмокнуть её в щёку и прошептать: «Увидимся завтра». Старательно глядя в пол, он проскользнул мимо Гермионы в сторону своей гостиной.
Прикусив губу, Роза натягивала рубашку.
— Гм… у нас ничего не было, тётя Гермиона.
«Потому что появилась я, прежде чем вам удалось добраться до самого интересного», — мысленно съязвила Гермиона.
Она устало прикрыла глаза:
— Роза, мы можем обсудить это в любой другой день? Я совершенно не готова разбираться с этим сейчас, к тому же у меня начинается мигрень.
Роза серьёзно кивнула.
— Ты расскажешь об этом моим родителям?
Гермиона тяжело вдохнула и выдохнула.
— Не вижу причин для этого. Но тебе стоит поговорить со своей мамой, если ты хочешь начать… — «…заниматься сексом. Скажи это. Скажи, мать твою!» Гермиона прочистила горло. — Она поймёт. Знаешь… она бы хотела, чтобы ты обсудила это с ней.
Роза нервно пожевала губу, поправляя перекрутившуюся юбку:
— А с тобой я могу поговорить об этом?
— Эм… — этот вопрос застал Гермиону врасплох. — Конечно. Но не сегодня, ладно?
Роза кивнула.
— Спасибо, тётя Гермиона, — она пригласила волосы и направилась в сторону Гриффиндорской башни.
Едва Роза скрылась из виду, Гермиона дала волю чувствам. Запустив пальцы в волосы, она громко зашептала:
— Бля-я-ять-блять-блять-БЛЯТЬ!
В ту ночь Гермиона так и не закончила обход школы, а после неспокойно ворочалась с боку на бок. Ох уж эти прелести материнства.
***
Мне нужно с тобой поговорить. Сможешь сегодня зайти?
Гермиона
Драко скомкал в руках короткую записку. Он готов был поспорить на что угодно, что дело в вечеринке, которую устраивает Джин. Следуя коридорами в сторону кабинета Гермионы и игнорируя легкомысленные приветствия старшекурсниц-слизеринок, Драко благодарил всех богов за то, что его невеста — гениальная Гермиона Грейнджер. Уж она-то сообразит, что делать в такой ситуации.
За открытой дверью в кабинет он обнаружил крайне нервную Гермиону — она сидела за столом, кусая ногти. Она давала волю этой привычке, лишь когда сильно переживала.
— Если хочешь, продолжай своё варварское занятие, — шутливо начал он, подходя ближе, — но не удивляйся, если я уйду от тебя, когда ты испортишь себе зубы. Ты мне нравишься с красивой улыбкой, Грейнджер, — и опёрся на её стол.
— Спасибо, но мне этих разговоров и с матерью хватает, — закатила глаза Гермиона.
— Кстати о твоей матери, — решил не оттягивать Драко, — полагаю, ты хотела поговорить об этом, — он продемонстрировал приглашение, которое заполучил от Уизли тем вечером в баре.
Гермиона нахмурилась:
— Понятия не имею, что это. Я написала тебе, потому что поймала Скорпиуса и Розу в каморке для мётел прошлой ночью. Хотела обсудить, что мне с этим делать.
— И-и? — непонимающе нахмурился Драко.
— Они… — Гермиона вздохнула, — они довольно далеко зашли, когда я нашла их.
— Им по четырнадцать, Гермиона, — усмехнулся Драко. — Они могут немного пообжиматься.
— Совершенно уверена, — строго посмотрела она в ответ, — что они не остановились бы на этом. Роза была без рубашки, когда я их нашла.
Глаза Драко слегка расширились в удивлении. Значит, Скорпиус воспользовался его советом. И, кажется, у него всё получилось. Что говорят в таких случаях?
— Э-э…
— Именно. Знаешь, что это значит?
— Что от очарования моего сына девушки выпрыгивают из одежды?
Глаза Гермионы потемнели.
— Тебе смешно? Это значит, что раз уж они занимаются таким, то и… в другом они готовы далеко зайти, — вскочив со стула, она начала расхаживать по кабинету.
— Ты права, — кивнул Драко. — Но… слушай, зачем мне вообще знать о внеурочных занятиях моего сына в каморках для мётел?
— Хочешь сказать, ты не собираешься ничего с этим делать? — гневно выдохнула Гермиона.
Слегка прищурившись, Драко прикинул, как ему ответить на этот вопрос, чтобы Гермиона осталась довольна. Он осмотрел её с головы до ног. Как и всякий раз, когда она бросала ему вызов, на её лице застыло выражение мне-лучше-знать: губы плотно сжаты, глаза слегка округлены, между бровями пролегла морщинка. Скрещённые на груди руки, слегка отставленное вправо бедро — наверняка это была её боевая стойка времён службы в Аврорате.
— Думаю, я собираюсь… — Драко слегка склонил голову в сторону, — поговорить со Скорпиусом? — он скорее спрашивал, чем утверждал.
Она закатила глаза:
— О чём же?
— О… защите?
Всплеснув руками, Гермиона поражённо округлила глаза.
Вот дерьмо. Неправильный ответ.
— Ты не хочешь ему объяснить, что он слишком молод для того, чтобы думать о начале половой жизни?
Драко потёр затылок.
— Ну, если помнишь, технически Скорпиус уже давно об этом задумывается. Помнишь письмо, которое он тебе напи…
— Клянусь богом, Драко, тебе лучше не напоминать мне сейчас об этом.
Он хмыкнул.
— Прости, Гермиона, но это не из ниоткуда взялось. Ему четырнадцать.