Вместо этого хотелось расплакаться. Портрет Люциуса Малфоя довёл её до слёз. И этот факт заставил разозлиться на себя сильнее, чем на своего мёртвого будущего свёкра.
Она вернулась в постель, так и не добравшись до имбирных тритонов.
***
Драко проснулся счастливым. Ночью Гермиона свернулась калачиком, щекой устроившись в изгибе его шеи. Он погладил шелковистую кожу её спины вверх и вниз вдоль позвоночника и нежно поцеловал в щёку. Он не мог не ухмыльнуться при виде следов на её шее, ключицах и даже животе. В эти дни Драко особенно притягивал её живот.
Как можно осторожнее откинув одеяло со своей невесты, чтобы не разбудить её, он самодовольно кивнул, подтвердив собственные подозрения. Пара засосов темнели на внутренней поверхности её бедер. О да, это было особенно здорово. Рот наполнился слюной при воспоминаниях обо всём, что он делал с ней прошлой ночью; член напрягся, соглашаясь, что стоит повторить это как можно скорее.
Драко потёрся носом о мягкую кожу её шеи, распаляясь с каждой секундой всё больше и больше.
— Просыпайся, — промурлыкал он, невесомо целуя за ушком.
Она издавала самые прелестные звуки, просыпаясь. Лёгкими, как касание пёрышка, поцелуями он покрыл её веки и, направившись на юг через скулы, нос, наконец добрался до рта. В тот самый миг, когда их губы встретились, Гермиона проснулась, нетерпеливо отвечая на поцелуй.
Крайне нетерпеливо.
Драко был немного озадачен, когда она прижалась к нему с такой готовностью, какой ему ещё не приходилось видеть по утрам. Не то чтобы он жаловался — конечно, он надеялся, что всё к этому движется, — но не был готов к такому напору.
Драко застонал, когда она прикусила его нижнюю губу и тут же провела языком, унимая боль. Вся кровь в его теле устремилась вниз.
— Г-Гермиона…
Она заставила его замолчать, впиваясь ещё одним поцелуем. Не сдержавшись, Драко резко потянул её за талию на себя.
— М-м, блять. Это беременность так на тебя влияет?
Она что-то невнятно промурлыкала, спускаясь вниз по его груди и лаская языком кожу.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Драко это знал. Но что-то в тоне её голоса… что-то было не так. Что-то её расстроило.
— О-о-о боги, Гермиона, — простонал он, когда она обхватила его губами.
Ладно… пусть его член не знает, что что-то не так, но он-то в курсе.
— Гермиона, — выдохнул он. — Стоп.
Выпустив его изо рта, она подняла взгляд:
— Что, прости?
Драко вздохнул.
— Наверное, я пожалею об этом, но мне кажется, что нам не стоит сейчас заниматься сексом.
— Почему нет?
— Тебя что-то тревожит.
Она обиженно надулась, подтягивая колени к груди.
— Разве плохо, что мне хочется заняться любовью с отцом моего ребёнка?
Он улыбнулся, ласково обхватывая её лицо ладонями.
— В день, когда я захочу от этого отказаться, я попрошу домовиков отравить мой чай.
— Но ты мне отказал. Только что.
— Нет, я всего лишь отложил секс, потому что с тобой что-то не так. Ты сама на себя не похожа. И как бы мне ни было больно это говорить, мы не можем просто трахаться, когда у нас проблемы. Ты можешь поговорить со мной о чём угодно.
Она несколько секунд пожевала нижнюю губу в раздумьях, прежде чем решительно открыть рот. Практически вся история их взаимоотношений с Драко являла собой сложности с коммуникацией. В первое время это было даже забавно, но теперь ей стоит приложить больше усилий, чтобы эти сложности не свели их Навсегда на нет.
— Почему ты никогда не рассказываешь об Астории?
Ладно. Это было неожиданно.
— Что ты хочешь знать?
— Почему в мэноре нет её портрета? Ну или… почему я не видела ни одного?
Драко грустно улыбнулся.
— Она долго… болела. И она никогда… — он покачал головой, — она никогда не хотела портрет.
Гермиона видела отблески воспоминаний в его глазах. Всего две минуты назад она ласкала его ртом, собираясь доставить удовольствие. И вот теперь она его расстроила.
— Прости. Я не хотела…
— Нет, всё в порядке. Ты имеешь право спрашивать об этом.
Гермиона с интересом рассматривала свои пальцы.
— Ты любил её.
Драко удивлённо моргнул.
— Да.
— Должно быть, тебе было так одиноко без неё.
Он взял её за руку, нежно погладив костяшки пальцев.
— Так и было в течение долгого времени. Но у меня есть Скорпиус. А потом я встретил тебя… и вот я уже не одинок.
От его признания Гермиона покраснела. Он был так честен, так открыт по отношению к ней. Она должна была оправдать его доверие, полностью открывшись в ответ.
— Я не собиралась поднимать эту тему. Я просто… прошлой ночью я шла на кухню и наткнулась на портрет твоего отца.
В одно мгновение взгляд Драко ожесточился.
— Что он тебе сказал?
Гермиона покачала головой:
— Это неважно.
— Нет, Гермиона. Это важно. Этот дом станет твоим. Я не позволю проклятому предмету интерьера заставлять думать тебя иначе.
— Он просто напомнил мне, что я не первая жена. Иногда об этом так легко забыть, и я почувствовала себя вроде как… самозванкой. Странное чувство. С тобой я счастливее, чем могла себе представить, но всего этого никогда бы не случилось, если бы Астория была жива. Но так думать неправильно. Я рада, что в твоей жизни была Астория, и уверена, что, вернись ты в прошлое, ты бы сделал всё точно так же. И я хотела бы, чтобы так и было. Так появился Скорпиус. Но если бы она была жива, мы бы никогда не были вместе. Как вообще моё счастье может уживаться рядом с этим фактом? Я не знаю, что с этим делать. Я никогда не знала Асторию, но не была бы счастлива, будь она жива. Особенно если она так много для тебя значила.
Ей было нелегко произнести всё вслух, но это терзало её с прошлой ночи. Она знала, что они с Драко созданы друг для друга. Но как она могла не чувствовать, что этими отношениями вторглась в жизнь его мёртвой жены? Как вообще разумные люди справляются с такими ненормальными ситуациями?
Протянув руку, Драко погладил её по щеке.
— У меня нет ответов. Я бесконечно благодарен Астории, и часть меня всегда будет её любить за то, что она для меня сделала. Я не буду притворяться, что это не усложняет мою жизнь, но это не изменит того факта, что сейчас вся моя жизнь — ты. Самое главное — ты, я, Скорпиус и этот маленький человечек внутри тебя, — он нежно погладил её живот. — Наверное, меня вообще не должно удивлять, что Гермиона Грейнджер пытается объяснить что-то, что вообще не имеет смысла.
— Ты прав. Я с ума схожу, думая об этом, — она вздохнула. — Прости, что я испортила нам утро.
— Тш-ш, — шикнул он, притягивая её ближе и успокаивающе целуя в губы. — Ты ничего не можешь испортить.
— За исключением минета.
— Если мне не изменяет память, это я испортил минет. Ты делала всё просто изумительно.
Гермиона ухмыльнулась.
— Проведём одно исследование? Как скоро после разговора о твоём отце ты снова будешь готов?
Он насмешливо пожал плечами:
— Вероятно, не так ско-о… о-о-ох…
Гермиона обхватила ладонью член. Она потёрлась о тело Драко, и её соски от соприкосновения с его обнажённой грудью моментально затвердели.
— Ты маленькая развратная чертовка, — сказал он, впечатлённый её стремлением довести начатое до конца.
— О да. Тебе стоит меня отшлёпать.
Драко простонал, ощущая, как стремительно напрягся член.
— Гермиона, ты знаешь, что вообще-то больно, когда возбуждаешься так быстро?
Не успел он это произнести, как снова его член оказался у неё во рту. Незадолго до того, как Драко потерял способность связно формулировать мысли, он поклялся, что его мёртвый отец больше не будет вмешиваться в их жизнь.
***
Драко хлопнул рукой по стене рядом с портретом Люциуса Малфоя, и тот очнулся ото сна.
— Подъём, старик.