Но маминым планам поехать в Оттензен не было суждено осуществится.
– Вот и мы, – послышался голос Ходжи из-за спины. – мы вам поесть принесли.
Банка горошка выпала из рук. Она попала маме прямо по ноге, отчего та случайно вонзила мне в ногу каблук, и я на мгновение почувствовала себя в свободном полёте.
– Мы взяли с собой два десятка перепелиных яиц. – доложил Бюдде. Он тоже был здесь.
Почесав глаз половинкой лимона, Барсук выругался.
– Господин Ибрагим не знает, что делать с этими яйцами.
– Мы тоже не знаем, – признался Ходжа, – но говорят, что если пить их сырыми, то хлопот потом не оберёшься.
Я заинтересовалась яйцами. Ну её нафиг, декоративную маму. Пусть сама ищет метро.
– Тут в супермаркете была бесплатная микроволновка, – обрадованно сказала я. – Давайте забабахаем королевскую яичницу.
– Нельзя, – грустно покачал головой Бюдде.
– Королевская яичница делается только для королей, – объяснил Ходжа.
– Тогда для принцесс тоже можно, – погладила я несуществующую корону.
– Зафигачим лучше обычных, колумбовых яиц, – сказал Бюдде и пукнул.
– Как это – колумбовых? – я заинтересовалась.
– Когда ты разбиваешь кончик яйца… – начал объяснять Бюдде.
– Оно сырое? – поняла я. – И оно вытекает?
– Нет. Ты заворачиваешь всё вытекшее в фольгу из «Колумбуса» и подаёшь к столу недоваренным. Что вы смеетесь? Меня капитан Озбей научил!
Мы захохотали громко, по-бармалейски.
– Что вы ещё принесли? – спросила я, придерживая ногой горошек, чтобы тот не укатился на проезжую часть (он всё равно укатился. Прощай, горошек..).
– Ох, да, вот еще… – сказал Ходжа, примеряя два пальца в рот и набирая в грудь воздух.
На свист из полицейской машины выскочила бабушка Дульсинея.
– Мы ещё эту старую даму прихватили с собой. Но это она сама увязалась, – успокоил меня Ходжа – Да, госпожа полицейская?
– Именно, – сказала бабушка Дульсинея, гладя его по голове. Другой рукой, она передала мне укатившийся в сторону горошек.
4
Передавая мне в руки горошек, Дульсинея успела внимательно рассмотреть декоративную маму. Та встала под её взглядами побоченясь и вела себя фамильярно. Полицейская перекрыла дорогу и грозно, хрипло, почти как в фильме выразила желание задать пару вопросов. А мама разразилась в ответ русской речью. Поняла этот диалог на двух языках полностью только я. У меня уже почти начало получаться думать на двух языках одновременно. Но выяснилось, что на европейских языках мама не собирается говорить, зато требует, чтобы её родной язык воспринимали как сверхевропейский. И я довольно скоро запуталась. Когда я вообще перестала что-либо понимать, Дульсинея Тобольская перешла на русский язык.
– Шпунтик. – облаяла Дульсинея маму. – Спутник. Владивосток. Гуттаперчевый. Всё, я потренировалась. Я вас воспринимать, но не говорить сама. Иной словой я слушаю мясо и начинаю теперь провертеть документ.
Тут у всех челюсти и отвисли.
– Вот так язык, – восхищённо сказал Барсук. – Вот это мощь! Документ провертеть! Вот это я понимаю!
– Ты ничего не понимаешь, – сердито зашипел на него Ходжа. – Понимает этот язык только Ана Ананас. И если бы не Огурчик, быть ей давно самой главной!
Тут я, надо сказать, обрадовалась – почти как тогда, когда Бюдде принёс мне шарф. Вот он, кстати, прямо на мне. Я тихонько его погладила.
Пока мама обменивалась словарным запасом с бабушкой Дульсинеей, мы успели сбегать в «Крохобор», проверить теорию «колумбовых яиц». Разумеется, мы с ног до головы извазюкались. Нет, яйца не взорвались в микроволновке. До микроволновки мы не дошли, потому что разбили половину яиц ещё по дороге.
– Что это у вас? Никак, праздник? – спросила продавщица. Уложив ящики с кофейными фильтрами, она принесла тряпку и с любопытством смотрела, как Ходжа пытается собрать ей одновременно белок и желток.
– У нашей подруги мама приехала, – пропыхтел Ходжа. – Опекунша. Но сейчас её саму опекут… Так что это вовсе не праздник.
Но Ходжиным предсказаниям не суждено было сбыться. Также как, впрочем, и маме не удалось увезти меня в Оттензен. Декоративная мама и Дульсинея Тобольская пришли к компромиссу. Полицейские с «Вахты Давида» всегда выбирают тактику компромисса, когда общаются с кончеными скандалистами.
– В общем, так, – сказала Дульсинея Тобольская, появившись в дверях магазина. – Мы договорились. Мама может тебя забрать. Так можно делать, как выяснилось. Мир сошёл с ума, но ничего не поделаешь.
– Это точно, – Ходжа кивнул головой.
– Завтра пойдёшь с ней. Я проконтролирую. А сейчас к отцу возвращайся. Расскажи ему про все дела.