Но Альма успокоила меня, сказав, что лабрадор давно умер.
«Наверное, супу поел», – невольно подумала я, вдыхая почвяно-лиственный аромат из кастрюли.
Суп как раз подоспел. О том, чтобы его пробовать не могло быть и речи. Однако, мама потребовала:
– Ешь, я старалась.
Нахохлившись, я собрала со стола весь имбирь и мрачно запихала его в рот. Рот тут же обожгло. Я закашлялась.
– Прелесть какая, – умилилась Наталка. Она сидела на диване с ногами и красила ногти в зеленый цвет. – У тебя прекрасная дочь. Настоящий Маугли.
– С этим Маугли мы ещё разберёмся, – нахмурилась мама, отнимая у меня остатки имбиря – Как только найдём отца. Где он вообще шляется? Не могу найти ни на улице, ни в телефонной книге. Прячется от меня что ли? Пускай попрячется, гадский Романов. Ещё одно интервью и на всю жизнь перестанет.
– Папа не на улице. Он дома, – сказала я, подчёркнуто вежливо. – Сегодня же воскресенье.
Декоративная мама расхохоталась. Альма Наталка сказала:
– В воскресенье надо гулять всей семьёй! Совершать прогулки, понимаешь?
Покупки! Поездки за город. Понимаешь?
– Оттензен и так за городом… – буркнула я
– Хватит, – сказала мама – Ешь мой полезный суп и пошли гулять. Времени мало. Ещё к адвокату переться.
Полезный суп пришлось съесть. С него меня вытошнило прямо на кожаный диванчик. На фоне требухи, зелёнки и каких-то семян я была немедленно сфотографирована «для газеты».
8
У русского адвоката мне стало ещё фиговее, чем в этой гостинице. Сам он был тут совершенно не причём. Это всё из-за дурацкой мамы с дурацкой Наталкой.
Русский адвокат проживал в весьма аккуратном отдельном домике. Для Оттензена это, наверное, нормально. На дверях было написано «Государственный человек – Фрайданк». Прелесть, а не домик.
Перед тем, как затащить меня к государственному человеку, мама выдула два апероля под зонтиками. Потом она сфотографировала на фоне бокалов себя, меня и Наталку
– За клуб путешественников, – сказала мама. – Чем отзывы будут нахальнее, тем нам с тобой лучше.
– Тройбан им. С минусом. За отсутствие сервиса, – булькнула Альма Наталка: – за коктейль, который был не коктейлем.
Я сделала вид, что интересуюсь меню. Притворилась, что искала в этом меню ошибки. Помучавшись немного, я действительно обнаружила редкую ошибку на артикли и моё настроение поднялось. Я вытянула ногу вперёд, победно рыгнув так, что зонтики заколыхались без ветра. Альма Наталка от неожиданности чуть было не подавилась аперолем. Это был уже третий её апероль в этом кафе и четвёртый за сегодняшний день.
– Не делай так больше, Маугли, – строго сказала Наталка.
– Девочке скучно, – сказала декоративная мама железным голосом – Не скучай, Анечка. Сейчас дела сделаем и пойдём веселиться…
Когда мы зашли за ограду с надписью «Государственный человек – Фрайданк», я надеялась, что веселье уже в самом разгаре. Но не тут-то было. Перед тем, как войти, пришлось собрать мусор, который вывалился из ведра после того как Альма наподдала по нему, как по мячику. Мама укоризненно скривилась. Но Альма Наталка сказала, что давно хотела так сделать. Дескать, пряничные немецкие домики нагоняют на неё тоску.
Домик и вправду был пряничным. Мы шли на звук, ориентировались по картинам на стенах – те были подобраны так, чтобы соответсвовать направлению к выходу и туалету. При этом, в воздухе звучало две мелодии одновременно. Одна шла по телевизору, вторая откуда то сверху лилась. В конце концов, мы вошли в комнату, где сидел адвокат, прикрыв глаза, отдыхая. При виде адвоката мама просто расцвела. Пожалуй, она даже стала ещё декоративнее, чем обычно
– «Таблетка» и «Увлеченьице». Какая прелесть. Сделайте погромче, пожалуйста.
Пусть это звучит, – хихикнула она.
«Государственный человек Фрайданк» смотрел на маму как на распустившуюся розу.
– Чёрт побери, – сказал он по-русски – Вы и есть та Романова, значит? Дайте автограф…
– Всегда пожалуйста, – усмехнулась моя декоративная мама.
За автографом последовал серьёзный разговор. Фрайданк, будто учитель в школе зачитывал что-то вслух и сыпал терминами, которые мама не слушала. Открывая папку за папкой, распечатывая факсы он помеча жёлтым текстовыделителем разнообразные бумаги. Их он совал их маме под нос, а она элегантным жестом их отодвигала обратно. На всю катушку орал Развлеченьице. Пищала Таблетка. Может быть и наоборот. Русскую музыку я так толком не выучила..
– Посмотрите, не правда ли у меня прекрасная дочь? – монотонно говорила мама после каждого параграфа, зачитанного адвокатом. Альма Наталка стояла под портретами адвоката в компании всяких благородных людей и зверски, по-лошадиному улыбалась.