- Билл, поймаешь второй?
- Ловлю.
Когда вторая дыня перекочевала ему в руки, Дуньязада спрыгнула на землю - ни дать, ни взять голливудская каскадерша. В свете, сочившемся сквозь густую листву, Биллингс разрезал плод пополам. Внутри обнаружились скользкие семечки - точь-в-точь как в настоящей дыне. Выскоблив семена, он нарезал первую половину дольками и надкусил мякоть. На вкус не отличить от канталупы. Тем временем, Дуньязада живо расправилась со своей долькой и принялась за другую.
- Билл, позволь взобраться тебе на плечи и нарвать новых плодов.
- Погоди, сначала доедим эти.
Канталупы исчезли в мгновение ока. После Дуньязада вскарабкалась ему на спину и сорвала еще две. Пиршество продолжилось, луна раскрасила все вокруг серебряными арабесками. Сова на дереве вытаращила глаза, дивясь невиданному прежде зрелищу. Дочь визиря тоже заметила птицу.
- Знаешь, Билл, есть такое поверье: если сова долго глядит на мужчину и женщину, им суждено полюбить друг друга.
- По-моему, она высматривает мышей.
— Нет, она глядит прямо на нас.
- Какая разница, ты ведь не женщина.
- Скоро буду.
— Думаю, нам пора на волшебный ковер, - нервно бросил Биллингс.
Куллехи остались в санях, хотя они все равно не пригодились бы - слишком малы. Впрочем, дыни можно донести и так. Дуньязада повторила маневр и сорвала еще четыре канталупы, а после начала разыскивать туфли. Биллингс присоединился к поискам. К несчастью, фонарик остался в пещере, поэтому пришлось действовать наощупь.
- Не могла нормально разуться! Обязательно было забрасывать туфли на дерево?
- Никто и не забрасывал!
- Тогда куда они делись?
— Не знаю!
Вскоре Биллингс отыскал одну туфлю. Вторую обнаружила Дуньязада. Прихватив по две дыни, путники молча двинулись ктобогану и по дороге не обменялись ни словом. Пока Биллингс убирал добычу в ящик с продовольствием, Дуньязада плюхнулась на сиденье и пристегнула ремень безопасности. Биллингс устроился рядом, пристегнулся, и сани взмыли вверх, держа курс на город.
Внизу проплывали сады и поля, река вилась ртутной змейкой. Биллингс умолчал про намерение облететь город и покосился на спутницу - та сидела не шелохнувшись, устремив взгляд в одну точку.
- Дунни, не злись.
- Я не злюсь!
Ну конечно. Надо было оставить ее в пещере.
С другой стороны, без Дунни он закончил бы обедом для гуль.
От этих мыслей на душе сделалось тоскливо.
Башня располагалась на окраине и вплотную примыкала к стене. Ярко синий свет, лившийся с вершины, озарял весь город, придавая ему голубоватый оттенок, замеченный еще из пещеры. Очевидно, башня была единственным источником света, других не наблюдалось.
Биллингс отважился подлететь к конструкции вплотную. Сияние било из горизонтального паза не широким лучом, а озером разливалось по сторонам, омывая все вокруг.
Чуть ниже паза зияло единственное окно. Внутри горел едва различимый, тусклый свет. В целом башня напоминала маяк, за одним исключением: ровное мерцание стен наводило мысль о металле. Похоже, Дуньязада права, башня и впрямь сложена из меди.
Биллингс представил, как из огромного поднебесного ковша расплавленный металл заливают в исполинскую конусообразную форму. Впрочем, башню могли отлить и по частям. Хотя смотрелась она цельной, но ведь в полумраке многого не разглядишь.
- Убедился? - подала голос дочь визиря. — Это Медный город.
- Медная здесь только башня.
- От нее и название. А в башне обитает джинн.
- Откуда знаешь?
Они миновали стену, и Дуньязада кивнула на неосвещенные здания и пустынные улочки, простиравшиеся по дну озера света.
- По-твоему, они живут там?
Похожие на коробки домишки тянулись ровными, неотличимыми друг от друга рядами. Крепостная стена была сложена из гранита. Очевидно, из него строили и дома, хотя наверняка не скажешь - слишком темно. Однако на обитель джиннов «коробки» явно не тянули.
— По-моему, нет, - признал свое поражение Биллингс.
- Билл, я думаю, это темница, - озвучила Дуньязада мысль, терзавшую его с самого обеда.
Тогда почему темницу озаряет не прожектор, а какой-то странный синий свет?
Тобоган парил над кварталами, стараясь не угодить в озеро иллюминации. Город оказался небольшим, а по меркам двадцать первого столетия - и подавно. В центре помещалась большая площадь с чем-то вроде колодца посередине. Прочие постройки угнетали мрачным однообразием. У гранитной стены теснились здания, похожие на склады. Рядом стояли пресловутые телеги. В город вели единственные ворота, широкие и сводчатые, с едва различимой во мраке решеткой.