XVI. Дуньязада удаляется
Во внешней зале по-прежнему горела забытая Биллингсом лампа, вход в пещеру светлым пятном зиял на окутанной мраком поверхности горы. На подлете Биллингс не убирал палец с кнопки экстренного прыжка, заблаговременно переставив фиксатор направления с минуса на плюс, однако разбойники как в воду канули.
Вспыхнув, карманный фонарик озарил темные глубины тоннеля, куда устремился тобоган. Светильники в сокровищнице еще не погасли; впрочем, трое «воров» успеют унести ноги еще до того, как испарится последняя капля масла. Золотые и серебряные слитки Биллингс отмел сразу, и запретил посягать на них влюбленной парочке: слитки слишком тяжелы, с ними не разбежишься, да и сани не рассчитаны на большой груз. Вдобавок, соваться в современный музей с золотом нельзя - конфискуют.
Поэтому троица принялась набивать карманы драгоценностями. Али-Баба спросил, можно ли наполнить ими кул-лехи. Биллингс не возражал, в его карманах уже лежало достаточно для безбедной старости. Среди украшений преобладали разномастные браслеты из золота и серебра, инкрустированные рубинами, бриллиантами, изумрудами и лазуритом; драгоценные перстни и серьги, жемчужные ожерелья. Настоящий антиквариат, такой в двадцать первом веке с руками оторвут, и выручить за него можно в десятки раз больше номинальной стоимости.
Сунув последнюю горсть самоцветов в карман шальвар, Дуньязада прихватила лампу эстетики и вместе с Биллингсом стала наблюдать, как Али-Баба, орудуя огромной глиняной чашкой как черпаком, один за другим наполняет кул-лехи.
- Завидное упорство, - хмыкнул Биллингс.
- Разбогатев, хочется стать еще богаче.
— Ты тоже вроде не бедствуешь.
- Но я родом из состоятельной семьи.
- Помнится, кое-кто собирался нагрузить ковер под завязку.
- Собирался - слитками, но ты запретил их брать. Впрочем, обладателю лампы эстетики большие богатства не нужны. А главное, я увожу с собой нечто куда более ценное.
— В карманы ты запихивала только побрякушки.
— Сокровище, о котором я толкую, в голове. Это история наших приключений, и я поведаю ее Шехеразаде при первой же встрече. Представь, сколько сказок она сумеет
сочинить для султана! У нее уже припасено немало историй про джиннов и даже одна про гуль. Подумай только, как расширятся ее горизонты! Какое замечательное предание она сложит о пещере сокровищ, сорока разбойниках и Али-Бабе!
- Разбойников было четырнадцать, - поправил Биллингс.
- Нет, не четырнадцать. Больше!
Биллингс решил не спорить. Понятно теперь, откуда Шехеразада позаимствовала сюжет для «Али-Бабы и сорока разбойников». А лампа эстетики с заключенным в ней Дахишем легла в основу «Аладдина и волшебной лампы».
- И часто ты помогаешь сестре сочинять?
- Как придется.
- Весело, наверное.
- Временами очень. Однако моя основная задача - следить, чтобы Шехеразада не пренебрегала фактами, если история основана на реальных событиях.
Биллингс разинул рот.
Али-Баба наконец выпрямился.
- Эмир Билл, я закончил.
- Уверен? А то на волшебном ковре есть еще шесть кул-лехов, - съехидничал Биллингс.
- Нет, довольно. Жадничать тоже ни к чему.
- Отлично, тогда поехали.
Дуньязада погасила светильники, вдвоем с Биллингсом они помогли погрузить кувшины в сани. Снаружи занимался рассвет, тьма рассеивалась. Когда Дунни и Али уселись, Биллингс задул последнюю лампаду и поднялся на борт. Тобоган взмыл в сереющее небо и, обогнув гору, устремился на запад.
Птицы рухх либо спали, либо не торопились выбраться из гнезда - по крайней мере, поблизости их не наблюдалось. Внизу мелькали бесконечные вершины и холмы с островками зелени. Биллингс без труда отыскал брешь, но осознал это лишь тогда, когда испещренная оазисами пустыня сменилась голой равниной со смутными очертаниями гор.
Впереди замаячили руины.
- Я знаю, где мы! - воскликнул Али-Баба. - Это мертвый город Бадор. Дом моего отца прямо за холмами.
— Прежде, чем отправиться в твой дворец, Билл, давай отвезем Али домой, - попросила Дуньязада.
Она по-прежнему хочет к нему во «дворец» или просто боится сказать, что полюбила другого? Впрочем, какое ему дело, ведь никакого дворца нет. Однако на душе было тоскливо. Может, виной всему усталость, из-за нее в голову лезут всякие глупости.
- Али, показывай дорогу.
Хотя Али-Баба сказочно разбогател, ферма его отца никогда не знала достатка. К тесному домику, сложенному из глиняных кирпичей, примыкали две глиняные постройки, одна из которых служила конюшней. Зато домашней птицы во дворе было в избытке, рядом на лугу паслись козы.