И тут удача отвернулась от него; не успел Биллингс сделать и шага, как в дальнем конце коридора возник султан собственной персоной.
В следующий миг султан заметил похитителя.
Биллингс всей душой ненавидел похотливых мерзавцев из разряда Синей Бороды и с удовольствием превратил бы нынешний экземпляр в ледышку, но расстояние было слишком велико. Тем не менее, он с чистой совестью спустил бы курок, не завопи султан во всю силу легких, призывая на помощь охранников, мамлюков, темнокожих невольников, визиря и ближайших наместников - словом, всех, кто находился поблизости. Загнанному в угол Биллингсу оставалось только одно - с пленницей на плече он рванул обратно в спальню, взобрался на подоконник и сиганул с двенадцатифутовой высоты в залитый солнечным светом дворик.
План почти сработал, но, к несчастью, Биллингс не учел веса похищенной девушки и, приземлившись, подвернул правую лодыжку. Вывих вроде несильный, однако начисто лишающий возможности быстро ходить и уж тем более бегать. Если повезет, Биллингс сумеет преодолеть двести метров, отделяющих его от финиковой рощицы, где стояли сани, предназначенные для путешествий во времени. Стиснув зубы, он устремился вперед, поминутно морщась от боли и путаясь в полах халата.
Во дворце тем временем поднялась страшная суматоха. Во двор с разных сторон хлынули вооруженные ятаганами мамлюки и темнокожие невольники с кинжалами. В довершение ко всем неприятностям, вдруг откуда ни возьмись появилась огромная свора собак и с лаем бросилась за Биллингсом. Но хуже всего, действие хлороформа улетучилось, и пленница, очнувшись, принялась лягаться и осыпать похитителя бранью. От изощренных ругательств уши вяли; на мгновение Биллингс даже пожалел, что прошел гипнокурс древнеарабского.
Мамлюки и темнокожие невольники атаковали группами по три-четыре человека. Биллингс безжалостно заморозил их всех до единого, и теперь двор напоминал скульптурную лавку после урагана. Когда Всадник с Востока набросит на владения султана свой солнечный аркан, ему придется изрядно потрудиться, чтобы разморозить окоченевших преследователей, но к тому времени беглецы будут уже далеко, в полной безопасности.
В роще Биллингс некоторое время плутал среди деревьев, силясь отыскать в полумраке спасительные сани, и вскоре наткнулся на них. Сани больше смахивали на тобоган с хромированной приборной панелью перед вздернутым носом и подбитым поролоном креслом пилота, служившим по совместительству ящиком с инструментами и продовольствием. Биллингса мало заботил внешний вид транспортного средства. Главное, оно на месте. Поднявшись на борт, он устроил пленницу в кресле, сел рядом, медвежьей хваткой стиснул ее плечи и, отогнав собак, свободной рукой перевел межэпохальный автопилот в режим свободного полета 2-5.
Компактное суденышко взмыло вверх, ловко минуя кроны пальм, и замерло в двадцати пяти метрах над землей.
Внезапно девушка замолкла, перестала лягаться и, повернувшись, устремила на Биллингса взгляд своих поистине удивительных глаз.
-О господин, почему ты не сказал, что явился забрать меня из этого злополучного места? - воскликнула она голосом, струящимся, словно жидкое золото. - Почему сразу не поведал, что ты - тот самый спаситель, о котором я так давно молила Аллаха? Тогда бы я последовала за тобой с превеликой охотой и радостью.
Биллингс понятия не имел, о чем идет речь, но счел за лучшее промолчать. Туфля девушки соскользнула с ноги и запуталась в полах его халата. Биллингс высвободил ее и протянул спутнице, ощутив обволакивающий аромат амбры, мускуса и алоэ. Пахло неддом - в девятом веке он пользовался такой же популярностью, как в современности «Весенний каприз номер пять». Не обращая внимания на доносившиеся снизу вопли и ругательства, Биллингс исподлобья разглядывал успевшую обуться добычу. Всадник с Востока еще не успел набросить свой аркан, но света уже хватало, чтобы рассмотреть ее как следует. По меркам двадцать второго столетия она была полновата, а свободная джубба и мешковатые шальвары лишь усиливали это впечатление. Однако полнота ее не портила, внешностью знаменитая сказительница могла посоперничать с главными красавицами двадцать второго и двадцать первого столетия вместе взятыми; собственно, по красоте она не уступала представительницам любой из эпох. Черные как смоль волосы спускались чуть ниже плеч, тщательно завязанный тюрбан придавал ей слегка небрежный вид - возможно, виной всему размотавшаяся полоска ткани, свисавшая до спины. Изящные, маленькие ступни, аккуратные ладошки, на указательном пальце правой руки массивное кольцо-печатка.