Когда весть достигла греческого лагеря, поднялась паника. Растерялись и офицеры, и рядовые. Словом, все.
Кроме Ксенофонта.
Надо сказать, афинянин не принадлежал ни к высшим, ни к низшим чинам. К наемникам примкнул по просьбе старинного товарища Проксена, вопреки уговорам своего наставника Сократа, и хотя считался стратегом, официального назначения не имел.
Именно Ксенофонт дал отпор Ариейю, Артаозу и Митридату, когда те в сопровождении конного отряда явились к грекам и потребовали сложить оружие. По словам персов, казнили только Клеарха; Агия и Сократа, Проксена с Меноном якобы пощадили и в скором времени отпустят. Проницательный Ксенофонт потребовал, чтобы пленных освободили немедленно.
Не ожидавшие сопротивления персидские военачальники смутились.
- Царю не понравится твоя дерзость, - заметил Арией.
- И не нужно, - парировал Ксенофонт.
Трое персов нахмурили лбы, а после гневно развернули коней и поскакали прочь, уводя за собой кавалерию.
Вечером Ксенофонт собрал у себя уцелевших стратегов и обратился к ним с речью:
- Куда девается прозорливость, когда она так нужна? Без начальников мы терпим тяготы и лишения в чужой стороне, но начальники - дело наживное, а тяготы и лишения сопутствовали нам и прежде. Помните: прежде мы не знали врага в лицо и не смели посягнуть на здешние богатства, подчиняясь условиям договора. Теперь договор нарушен, и мы вправе брать что пожелаем. Да, нас лишили полководцев, но учитывая их «заслуги», потеря невелика. Вы наверняка думаете: верно, но разве армии Ариейя и Тиссаферна не окружили нас со всех сторон? Отвечу: а разве нас не окружали прежде? Да и кого бояться? Тиссаферна, чье войско мы обратили в бегство? Или Ариейя, который сам позорно покинул боле брани? Как ни прискорбна трагическая смерть Клеарха и прочих, давайте сбросим слепящую пелену страха и поймем наконец, что вероломство Тиссаферна обернулось нам на пользу, а не наоборот.
Греки воспрянули духом. Тем же вечером избрали новых начальников: троянец Тимасий сменил Клеарха, Ксантикл-ахеец - Сократа, Клеанор-аркадец - Агия, Филесий-ахеец - Менона, а Ксенофонт-афинянин - Проксена. После назначили новых лохагов. В их числе оказался «Александр-лакедемонянин».
Узнав от глашатая весть, Алек ушам своим не поверил. Каково же было его изумление, когда Ксенофонт вызвал новоиспеченного лохага в палатку и назначил своим помощником. Изумление уступило место восторгу: как помощник он сможет хронолизировать будущего автора «Анабасиса» двадцать четыре часа в сутки.
- Но почему, Ксенофонт? - вырвалось у него. - Почему из стольких достойных кандидатов ты выбрал именно меня, обычного пельтаста?
Ксенофонт, величественный в новом воинском наряде, ждавшем своего часа с самых Афин, тонко улыбнулся.
- По той же причине, что я назначил тебя лохагом. Ты умеешь думать и доказал это еще в Ситтаке. Увы, немногим стратегам дана способность мыслить. Хотя сами они считают иначе, но на деле лишь подгоняют факты под собственные ожидания. Мне же требуется соратник, способный отличить копье с наконечником от крюка. Жду тебя на рассвете.
Поблагодарив, Алек направился к палатке, которую делил с Пасием, но по дороге услышал тихий щелчок - третий картридж закончился. Убедившись, что поблизости никого, он поменял пленку. Футляр пополнился очередной порцией материала для древнезрелища Y-709 под условным названием «Поход десяти тысяч».
У входа в палатку Алек замешкался - лохагу не пристало делить кров с простым пельтастом. Впрочем, плевать. Со шлемом подмышкой он раздвинул полог, вытянулся рядом с аркадцем, и закрыл глаза.
Казалось бы, теперь, когда Сарайи обрела дом, можно спать спокойно. Но не тут-то было. Стоило задремать, как смутная фигура подкрадывалась к задней двери подсознания и принималась жать на звонок, а после убегала, не дожидаясь, пока ей откроют. Так продолжалось всю ночь. Под звуки утреннего горна таинственный мучитель сгинул, оставив Алека теряться в догадках.
На рассвете Ксенофонт созвал всех стратегов и повелел сжечь палатки и обозы, дабы отступать налегке. Войску приказали построиться в каре, а нестроевых и скот поместить под защиту в центр. В трех днях пути к северу, пояснил Ксенофонт, есть богатая деревня Диесса, где можно разжиться продовольствием.