Алек ошарашенно молчал.
- Ясно теперь, почему меня назначили помощником, -выдавил он наконец. - Когда ты догадался?
- У груды оружия в Ситтаке, когда мнимый лакедемонянин обратился ко мне на аттическом диалекте. Жаль, я проглядел Дуриса-беотийца, иначе изгнал бы негодяя из наших рядов. Все ради зрелища. Когда ты отдал шлем, я добился, чтобы Пасий сопровождал меня повсюду, а после твоего выздоровления присвоил футляр, дабы основная часть действа сохранилась для потомков. Подобно всем, кто стремится возвыситься над толпой, я очень тщеславен. Хочу, чтобы меня помнили, восхищались. С первого дня кампании я веду подробный дневник в надежде когда-нибудь поведать будущим поколениям об этих событиях и своей роли в них, но любой, самый красноречивый слог не сравнится с записями, лежащими в футляре и в шлеме.
- Бери, Александр. - Ксенофонт пододвинул к нему футляр. - Бери и храни как зеницу ока. Прости, если мое тщеславие добавило тебе хлопот. Надеюсь, ты не обвинил невинного в воровстве, совершенном мною.
- Сарайи! - Алек резко вскочил. - Ксенофонт, мне пора. Ты прав, я и впрямь обвинил невинного.
Афинянин вздохнул.
- Этого я и боялся. Хотел бы помочь, но не могу. Могу лишь дать совет - женщину прямотой не возьмешь. Хитри.
- Спасибо, учту.
XI. Александр Несравненный
В палатке, которую Алек делил с Сарай, обнаружился только растерянный, сбитый с толку Пасий.
- Александр, она исчезла, испарилась. Секунду назад была тут, а потом - бац, и нету. Не понимаю, как ей это удалось.
— Зато я понимаю. И кажется знаю, где ее искать.
Глядя на товарища, Алек вспоминал пережитые вместе тяготы и приключения.
- Прощай, Пасий.
- Последуешь за ней и более не возвратишься?
- Никогда.
- Да будет так. Вавилонская невольница станет тебе прекрасной женой - если только убедишь ее взять обратно те бранные слова, что она наговорила на вопрос о причине вашей размолвке.
- Что-нибудь придумаю.
- Тогда прощай, Александр. Вернусь в Аркадию и сразу принесу в жертву козла и овцу, чтобы боги послали вам здоровых сыновей.
Хроностанция лежала в четырех милях к югу от города. Спрятанный в густой траве локатор — неизменный атрибут всех станций, начинал транслировать сигнал в радиусе десяти тысяч миль за сутки до прибытия корабля. Ближе к источнику сигнал усиливался, на расстоянии затихал, однако человек несведущий принял бы его максимум за звон в ушах.
Сарайи стояла у подножия холма. В парадной греческой тунике она ничем не отличалась от офисной работницы, томящейся в ожидании электробаса.
Занимался рассвет.
Алек нервно закурил последнюю сигарету и встал рядом с девушкой.
- Должен сказать, мисс Смит, впервые зрители увидят мою ленту без цензуры.
«Мисс» даже не шелохнулась.
- Как непосредственный режиссер хронозрелища, - безмятежно вещал Алек, - я в обязательном порядке контролирую процесс монтажа, чтобы интимные кадры не стали достоянием общественности. Но в записях же нет ничего личного. Согласны, мисс Смит?
Почудилось, или девушка и впрямь вздрогнула?
- Вдобавок, большинство интимных сцен сняты урывками, ведь рано или поздно я стаскивал шлем. И иногда мы даже не забывали задуть лампаду. Не всегда, но тем не менее. Помнишь тот раз в нашем любовном гнездышке под землей, когда ты...
- Александр Генри, вы грязный шантажист!
Алек скосил глаза.
- Только веский довод может подвигнуть меня на монтаж. Очень веский. Например, мы вырежем эти кадры и вставим их в семейный микро-альбом, которого пока нет, но обязательно будет, если некая заинтересованная сторона согласится взять фамилию другой заинтересованной стороны и сделает его своим рабом.
Повисла пауза. На древнегреческом горизонте уже замаячил корабль. Внезапно Сарайи бросилась Алеку на шею и поцеловала.
- Александр, поистине тебе нет равных!
КОРПОРАЦИЯ «ПУТЕШЕСТВУЙ ВО ВРЕМЕНИ»
Представитель корпорации «Путешествуй во времени», проводя краткий инструктаж, был отнюдь не краток. Ред-дингер раздраженно ерзал в кресле и поминутно косился на Хелда. Тому тоже не терпелось начать. Конечно, тысяча долларов их не разорит. Но дело даже не в пари - все упиралось в извечную жажду узнать, прав ты или нет, выяснить, что лежит в основе твоей веры - истина или ложь.
Положение усугублял возраст инструктора. Едва ли птицы столь высокого финансового и общественного полета как Реддингер и Хелд станут почтительно внимать нравоучениям розовощекого юнца.