А очередной наш анабазис, тем временем продолжался. Во всех смыслах с новыми силами, экспедиция продолжила путь. Осталась одна ночевка и дневной переход. Трюмо предложил устроить ночлег, на поле «Железной птицы». Место пользовалось у местных дурной славой и посторонних там быть не должно. К вечеру наш небольшой караван, вышел к этому полю и птица там действительно была. Посредине большой проплешины валялся проржавевший, но тем не менее легко узнаваемый по характерному трехносому профилю, старый добрый Юнкерс 52. Сразу возникли полемики по поводу, откуда !? Профессор считал, что этот раритет обслуживал кого то из местных вождей и Аким его поддержал, но вернувшиеся от останков самолета Таракан и Тарасюк, предъявили железный крест и полуистлевший погон обер-лейтенанта Люфтваффе. И Арканя, обрадованный возможностью хоть раз адекватно ответить на бесконечные Акимовские приколы, спросил соболезнующее -любопытным тоном – «И какие же из местных вождей, награждают своих пилотов такими наградами, неужели у лейтенанта Акимова и на это есть своя версия». Все окружающие, кроме носильщиков естественно, радостно заржали, так как юмор Акима давно и успешно достал всех. А результаты исследования трехмоторного раритета, озадачили всех кроме местных пейзан, в Юнкерсе был десяток стандартных интендантских ящиков Вермахта, с уже знакомыми эмблемами Африканского корпуса Эрвина Роммеля и в них были небольшие мотки тяжелой темно-серебристой проволоки, со странным многогранным сечением. Профессора Иванова эта проволока чрезвычайно заинтересовала, он достал маленький хитрый приборчик и какие-то химикаты, и стал проводить экспресс анализ. Аким не преминул подправить свой имидж, провозгласив что такой набор инструментария, должен быть у каждого истинного этнографа, но стушевался под недовольным взглядом командира и недоуменным профессора. А Арканя добавил, что такой длинный язык может быть только у истинного Акима. Аким промолчал, но про себя поклялся страшно отомстить.
К ночи проявились еще небольшие странности. Со стороны самолета явственно стало видно багровое мерцание и к тому же, руки всех кто трогал эту непонятную проволоку, также светились в темноте красными пятнами. Трюмо, строго допрошенный Бароном, доложил следующее… - «Он тут ночевал неоднократно и багряные духи ни разу не сделали ничего плохого ни ему, ни его спутникам». Барон приказал переместиться на самый дальний от самолета край поля, пообещал, за любое поползновение вернуться к самолету, привязать Тарасюка к ближайшему баобабу и почти успокоился. Красное свечение, это было далеко не самое загадочное, виденное им и его ребятами за последние два года, одно слово Африка.
И вот караван добрался до долгожданной реки Чиумбе, но сюрпризы не кончались. Судов было два… Прекрасно вооруженный быстроходный катер и жуткая самоходная баржа с дизелем и спаркой виккерсов. На берегу нас встретил некто, имеющий право приказывать и приказ его был на столько своеобразным, что профессор Иванов выдал такую затейливую матерную оду, что сразу стало ясно что в его биографии явно был корабль торгового флота, наверняка приписанный к одесскому морскому пароходству.
Даже Тарасюк одобрительно пробормотал – «Ну як я все-таки люблю інтелігентів»
А приказ был следующим. Содержимое одного из ящиков в сопровождении двух ассистентов, незаметно уходило на катере, а остальные люди и ящики максимально вызывающе и не скрываясь, должны были чапать на барже в другую сторону, стараясь вызвать к себе нездоровый интерес окружающей фауны, и буде такой интерес вызван, ящики надо было демонстративно утопить в глубокой стремнине.
Итак первыми удалились грузчики, после чего умчался катер, ну а потом предварительно занеся ящики на баржу тронулись и мы. Погони не было, зато была засада. С берега затрещали автоматы, шкипер и рулевой сползли на настил капитанского мостика, пятная его кровью. В ответ незамедлительно забубнили Виккерсы, весело затрещали Калаши. Барон, плюнув на инструкции и обозначив изящной матерной композицией, то что люди ему важнее любого груза, приказал кидать ящики в воду, благо глубина тут была приличной и слой ила составлял ее значительную часть. Первые три ящика, стремительным домкратом пошли на дно, но четвертый нагло заколыхался на речной волне. Положение спас Аким, применивший по цели гранатомет. После взрыва стрельба сама по себе закончилась, видимо нападающих больше ничего не интересовало.
В последствии крайним был назначен Тарасюк, так как выяснилось что когда освобождали от груза четвертый ящик, то помимо самого груза там было энное количество камней, которые скрупулезный старшина не посчитал функциональным тащить на катер и оставил на берегу. Но это было потом. Но сначала была свадьба…