А где раньше ваша голова была, подумалось мне.
- ЗАКОН! – жестко и властно произносит мой друг. Хозяин, побледнев еще больше, шарахнулся в сторону. Его лицо исказилось от нахлынувшего ужаса. В эту минуту лицо Сэма не выражало совершенно никаких эмоций. Даже я застыл пораженный, зная, каким добросердечным и мягкотелым он может быть. – Лучше найдите себе новую прислугу. – Проходит минута. - Две. – Исправляется он, глядя в сторону городских ворот, в которые уже вволокли рыжую беглянку.
Удовлетворенный и немного уставший, я пренебрежительным взглядом обвел место происходящего, и взглянув на бившуюся в истерике девушку в руках моих парней.
- Хм, не захотела удовлетворять меня, значит ублажай моих ребят. ВСЕХ! Дарю. – Похлопав по плечу первого попавшего служивого, сказал я. – Она ваша. Делайте что хотите. Время до утра. На рассвете чтобы валялась рядом с этой. – Ткнув пальцем в окровавленный кусок мяса, я направился к Сэмюэлю.
- Пошли, холодно нынче в одной рубахе на улице среди зимы сидеть. – Пробубнил я, подхватывая его под локоть. – Да и вино лучше всего у камина пить.
Зайдя в гостиную, я усадил Сэма в большое кресло у камина и накрыл его теплым покрывалом.
- Держи, - протягивая ему бокал, сказал я, - не хватало еще, чтобы ты мне тут заболел. Это у тебя весна вечная, хоть голышом бегай, а у меня зима, и не забывай об этом.
Взяв и себе бокал, уселся напротив.
- Закон. Какое обычное слово, а сколько эмоций вызывает.
- Закон есть закон. – Выдал он, глядя в камин. - Знаешь, Дан, - поднявшись и поставив бокал на столик, он направился к двери, - я уверен, что никто из нас четверых никогда его не нарушит, чтобы не случилось.
Дверь за ним закрылась. Он ушел.
- Как знать, друг, как знать. – сказал я глядя в окно на разбушевавшуюся метель.
Глава 5
Сэмюэль
После ухода девушек, не долго думая, решил искупаться. Я кожей ощущал необходимость смыть с себя тот слой лицемерия и лжи, которые давили и угнетали еще больше окружающей обстановки.
Стащив все обмундирование, я практически с разгону залетел в купальню, а ощутив тепло воды, окутываемой мое тело – наконец-то расслабился. Глаза слипались и я практически погрузившись в легкий дрем начал засыпать, как меня вдруг прошиб истошный женский визг.
- Вот и началось. А я то подумал… - сказал сам себе, вылезая из уже остывшей воды и вытираясь. Натащил широкие штаны и накинув рубашку – вышел в коридор. Смысла в этом не было, но и оставаться в своих покоях не собирался. Я знал, что не смогу не то чтобы что-то сделать, я даже сказать ничего не имею права. Возможно, он сам одумается. Хотя, скорее всего, нет.
В панике метались слуги. Увидев меня, шарахались как от прокаженного. Повизгивания страдалицы слышались с первого этажа. Спустившись, увидел настежь распахнутую дверь, которая вела во двор, и направился к ней.
- Данияр. – Окликнул я его, спускаясь по ступеням. Он оглянулся, и я понял – не одумается.
В его глазах плескалось безумие.
- Ну что же ты, друг, присаживайся, - махает он рукой в пригласительном жесте в сторону фонтана, около которого было небольшое деревянное кресло, - заодно и поучишься, как нужно обращаться с теми, кто слишком зарывается.
Преодолев еще пару ступеней и прихватив бутылку вина, которую в дрожащих руках держал испуганный лакей, я направился в указанное место.
Девченка трепыхается, молит о пощаде, которой наверняка не будет.
Первый удар. Второй. Истошные крики заглушают вой морозного ветра, который пробирает до костей, но который я не ощущаю. Глоток за глотком. Пью, прямо с бутылки, даже не удосужившись воспользоваться бокалом, который принесла одна из служанок. Пытаюсь перебить горечь и привкус крови во рту. Кровь, откуда? Хм, я даже не заметил, как на эмоциях прикусил губу.
От мыслей отвлекает какое-то подергивание. Смотрю и наблюдая, как передо мной на четвереньках ползает испуганный Вулстонд. Что-то бормочет о помощи, спасении…
- Закон. – Одно слово, но то, как я произнес его дало эффект лучше чем если бы его самого пороли кнутом вместо его служанки. Он отшатнулся от меня. А я ему посоветовал найти новую служанку, а точнее две, так как только что, как оказалось, нашли вторую девицу.
Вот Дан оглашает свой приговор, подходит ко мне и тащит меня в дом. Что-то бормочет о том как холодно, а я раздет. Но мне все равно. Мысли заняты только одним – он вцепился в меня той рукой, в которой минуту назад держал кнут. И от этого противно.
Говорить желания не было никакого и поэтому, высказав свое мнение, я ушел.