– Ваш ход, уважаемый магистр.
Дитя истины имел репутацию мягкого, добросердечного человека. Ему часто бросали вызовы и каждый раз мэтр обходился без крайних мер. Он предпочитал побеждать противников, не нанося им серьёзных увечий. В итоге, бывший оппонент шёл к нему в ученики, пополняя ряды студентов. Сегодня, к большому сожалению всех присутствующих, тактика оглушения не сработала. Доброта старика сыграла против него самого.
Одной из причин, конечно же, стала необычная внешность противника. Магия – это набор ритуалов, любой чародей должен посвятить много лет штудированию книг, созданию оберегов и вычерчиванию сложных линий. Такие маги, как магистр, щербили даже собственное тело. Выйти и начать ворожить просто так, без ничего… невозможно. Мэтр ошибся, увидев в Энтинусе новичка.
– Я… сдаюсь, – оценив все за и против, решил Дитя Истины. Он понял: в следующий раз пришелец не станет нарочно промахиваться.
Многие, окончившие Академию высокого волшебства, шли на курсы преподавателей, им хотелось подарить юным умам чудо магии. Увы, гильдия магов существует не первое столетие и уважаемых, всем известных учителей в ней хватает. Некоторые профессора собирали вокруг себя сотни, а то и тысячи молодых дарований, не оставляя и шанса тем, кто недавно получил лицензию. Это вызвало не один конфликт, пока Академия не решилась официально разрешить дуэли между учителями. Проигравший дуэль маг должен отдать своего лучшего ученика победителю.
Энтинус обвёл взглядом толпу, но ни одни глаза ему не улыбнулись. Студенты отворачивались, прятались друг за другом. Закон знали все, но уходить от мэтра неизвестно к кому…
– Далта, мальчик мой…
– Не-ет! Не отдавайте меня!
Стоило магистру назвать имя, как из толпы выбежал рослый, сухощавый парень. По грубым чертам лица и квадратному подбородку в нём сразу можно было распознать сына местного пастуха.
– Прошу, умоляю! Я всё сделаю… – Далта пал ниц перед учителем и принялся долбить землю лбом.
– С этими дуэлями настали непростые времена… однако букве закона обязан следовать каждый, иначе в ней не будет толку, – старый маг вздохнул.
– Я могу сам выбрать, – предложил Энтинус, видя, как слёзы смешиваются с грязью на щеках пастушка.
– Тебя обманывают, юноша! – громко произнесла внезапно объявившаяся женщина, ведущая за собой рыжую веснушчатую девочку.
– В смысле? – пришелец заломил бровь.
– В прямом! Магистр собирается подсунуть тебе бездарность!
– Белла… – одними губами, сконфуженно произнёс Дитя Истины.
– Молчи, брат! Как же низко ты пал… Неужто слово «честь» для тебя боле ничего не значит?
– Сестрёнка… – Дитя Истины скривился, в выражении его лица переплетались стыд, разочарование и гнев. Он будто получил хлёсткую пощёчину.
– Лжёшь коллеге при всём честном народе… Да здесь каждая собака знает, кто твоя лучшая ученица! – дворянка лёгким, поглаживающим движением, положила руку на голову Россы.
– Это правда, мэтр? – спросил Энтинус.
– К моему величайшему стыду – да. Дочь моей сестры… я не хотел её показывать.
– Конечно, не хотел! Профессора Академии оценили потенциал Астры в два полнолуния! Она не просто умная, красивая и чудесно воспитанная девочка! – Белла говорила нарочито громко, делая значительные паузы между словами.
– Два полнолуния?! – удивился пришелец.
– Представь себе! Это много больше, чем у всего этого сброда вместе взятого! – дворянка презрительно обвела тонким пальчиком окруживших магистра студентов.
В ночном небе Лампары можно увидеть две луны: большую белую и маленькую лиловую. Вторую, с незапамятных времён, окрестили «луной магов», считалось, будто именно она наделяет этот мир чудесами. Академия высокого волшебства, потворствуя древнему поверию, ввела систему оценок на основе фаз лиловой луны. Если кому-то ставили «полную», такой студент уже считался гордостью Академии и лакомым кусочком для любого преподавателя, а обладатель двух был практически чудом.
– Твоё поведение, брат, это плевок в лицо всему нашему роду. Не выстоял против какого-то неофита, так ещё и сдался. Трус! Да тебя повесить за это мало!
Белла продолжала натиск, безжалостно взращивая в душе магистра чувство вины. Вмешиваться никто не смел, ведь они, Заубер, имели здесь верховную власть.