Какое-то время мы сидели молча. Мама работала, а я обдумывал всё услышанное. Картина мира складывалась в моей голове неприятная и в чём-то даже странная. Надолго погрузившись в размышления, в итоге пришёл к выводу, что криминогенная ситуация за пределами городов тоже дело рук корпораций. Как и унижение женщин! Разделяй и властвуй, хули… Такая ситуация играет на руку именно им, позволяя насаждать в городах любые правила.
«Глядите, мол, какой там пиздец творится! Не то что у нас!»
— Ладно, я всё на сегодня! — всего два часа Альбине понадобилось на то, чтобы привести дела в порядок. — Провести тебе экскурсию по заводу? — женщина поднялась из-за стола, погасив тот одним касанием пальца к нужному квадратику.
— Не отказался бы. Будет полезно посмотреть как всё у нас на предприятиях устроено.
Мы одновременно поднялись со своих мест и спустились вниз той же дорогой. Но когда вышли из здания (а для этого тоже нужен был пропуск Альбины) нас встретила странная фигура на улице. И я как-то затруднялся сходу определить кто перед нами — женственный мужик, или мужиковатая баба. Слишком уж мускулистая и несуразная оказалась фигура.
— Здравствуйте Альбина Владимировна! — пусть хрипловатый, но всё же женский голос дал мне некоторую ясность кто к чему. А вот короткая стрижка розовых волос сводила её, эту ясность, на нет.
— Мирослава, здравствуй, милая! — Альбина же напротив вышла вперёд, приобняв женщину, одетую в спецодежду. — Как у тебя дела? Как здоровье? Спишь хорошо?
— Да не то чтобы… Но лучше чем на старом месте. Спасибо вам за заботу! — расцеловавшись в щёки, обе женщины повернулись ко мне. Мирослава оказалась не такой уж и высокой в сравнении с Альбиной, едва ли на пять сантиметров выше, а вот бугрящиеся мышцы под слоем жира, делали её куда шире и массивнее, — Так вот он какой, ваш сын. Силён мужчина, ничего не скажешь!
Я пропустил мимо ушей её лёгкую насмешку, продолжая разглядывать мамину работницу. Насколько я помнил, именно она дала ей для меня препараты, основанные на эфире тестостерона. Лицо изменённой гормонами женщины было чуть заплывшим, несло на себе следы множества прыщей, но всё ещё излучало молодость. Хотя мужиковатая геометрия в конечном итоге извращала замысел природы, убивая её красоту.
— Добрый день, — скупо поздоровался я в ответ.
Встретив столь нетипичную для старого меня реакцию, начисто лишённую негодования из-за провокации, Мирослава и сама немного смутилась.
— Добрый… У вас опять какие-то дела, Альбина Владимировна? Нужна моя помощь? — сразу же перевела она стрелки на мою мать.
— Да так, текучка. Хотела вот Володе сделать экскурсию. Проводишь нас?
Мама улыбалась своей работнице по-доброму, что о многом мне говорило. Было очевидно что их связывает долгая дружба и Мирослава здесь работает не просто так, от нечего делать.
— Конечно пойдёмте! Моя вотчина всегда в полном порядке!
Обе женщины двинулись пешком по территории, разговорившись. Я же двинулся следом за ними, продолжая держать окружение под контролем. Мало ли что?…
Том 1
Й/Глава 11
Как оказалось, уровень автоматизации на нашем объекте был весьма приличный. Сперва мусорные дроны сгружали свой груз в огромный жёлоб в земле, откуда велась сортировка мусора. Не то чтобы промышленный плазмотрон не мог сжечь всё что в него поместят, просто в мусоре частенько попадались металлы, пригодные для продажи в переработку и их старались отсеять. На чём наши заводы получали так нужную нам дополнительную копеечку, позволявшую сводить концы с концами — железо, бронза и алюминий были нередкими гостями в городских мусорных баках. После отсортированный мусор чётко отмеренными по массе порциями поступал в камеру сгорания, где уже под воздействием плазмы испарялся, превращаясь в смесь раскалённых газов и сажи. И уже этот поток, проходя через теплообменники, фильтровался, конденсировался в твёрдую форму и вывозился на мусорные полигоны в виде безвредных твёрдых брусков. А всё тепло, что было произведено при этих реакциях, уходило на превращение воды в пар, что должен был в конце поступать в заводской турбогенератор.
И работай вся эта схема как было задумано, сжигание мусора давало бы достаточно энергии чтобы заработать на этом процессе! Однако вместо генерации энергии, пар банально улетал в атмосферу, унося с собой огромные деньги…
— Ей богу, лучше бы два плазмотрона поставили с двумя камерами сгорания, увеличив мощность завода, вместо того чтобы превращать завод в электростанцию. Так внутреннее потребление сравнялось бы с генерацией, и завод бы стал полностью автономным! — я стоял рядом с матерью, разглядывая причудливые тени, порождаемые открывающимися заслонками рабочей камеры плазмотрона, — Зачем строить два завода, если можно построить один? Земли нужно меньше, персонала тоже. Да и турбогенератор начнёт работать на полную мощность остановив закупку электроэнергии у города! Не говоря уже о том, что транспортная система подачи мусора большую часть времени простаивает…
— Я уже думала об этом, сынок. Ты не первый, кто предложил подобную схему оптимизации. Вот только это потребует остановки завода, полной перестройки здания цеха и транспортной системы. А это деньги… срыв контрактов.
— Продай этот завод и землю под ним, а плазмотрон перенеси на второй завод на краю города. Здешний участок находится в черте города — земля стоить будет прилично. Плюс здания, оборудование и элементы инфраструктуры тоже денег стоят. Неужели ничего нельзя сделать? На втором заводе есть много пустующих площадей, куда можно временно свозить мусор для хранения пока монтируется второй плазмотрон. Если у клиентов не будет задержек с вывозом, разве кто-то будет спрашивать за счёт чего всё работает? К тому же наши заводы недозагружены — а это делает постоянные расходы слишком высокими.
Наконец-то я смог начать давно заготовленный разговор с мамой по поводу нашего бизнеса. Не хотелось бы терять такой ресурс и признак хоть какого-то статуса семьи в самом начале пути.
— Я… нет, не получится. Если я продам часть производства, кредиторы потребуют долю и деньги уйдут банкам… Они не упустят возможности быстро получить прибыль.
— Так в этом и суть! Так и нужно поступить, — улыбнулся я маме.
— Что? В смысле? — несмотря на шум вокруг и рёв газов в экранированных трубах, мама меня слышала просто прекрасно. Как ни странно, но говорить здесь, в окружении механизмов, нам обоим было как-то спокойнее чем на улице.
— В прямом. Как я понял из документов, заводы чаще всего работают в ноль или минус как раз из-за долговой нагрузки и высоких постоянных расходов. А значит, нам куда выгодней иметь один завод, работающий на максимум и приносящий хоть какую-то прибыль (когда объём долга и процентов снизится за счёт распродажи второго завода и земли под ним), чем тянуть два убыточных предприятия разом. Продав один из заводов мы выиграем время, умаслив кредиторов, — они банально увидят что их деньги начали возвращаться. Плюс у нас появится возможность модернизировать последний оставшийся завод, увеличив число камер сгорания вдвое! Как и систему фильтрации. Даже оборудование покупать не придётся — используем запчасти с этого предприятия. Запустим наконец турбогенератор, откажемся от закупок электричества со стороны и начнём наконец-то зарабатывать! При этом уменьшится и фонд заработной платы — что тоже положительно скажется на прибыли.
— Хм… думаешь? — Альбина почти всё время слушала меня молча, почти сразу начав копаться в своём наладоннике. Её глаза бегали по только ей видимой голограмме, а губы что-то беззвучно проговаривали. И даже когда я закончил высказывать свой план реструктуризации семейного бизнеса, который был весьма примитивен по меркам космической эры (Ну не изучал я экономику в прошлой жизни! И без неё было чем заняться!), она ещё какое-то время продолжала неведомую мне работу.