* * * «День 40»
Два часа после рассвета. Утро.
С момента масштабной аварии и бунтов прошло уже больше суток. Сама масштабная бойня, конечно, закончилась уже через несколько часов после её начала, но отряды корпоратов добрались до закрывшейся для всех территории спустя только сутки! Им пришлось ломать сошедший с ума ИИ, взрывать агрессивную технику, по сути, преодолевая свои же оборонные системы, что естественно заняло время.
И какого же было их удивление, когда после всего произошедшего они обнаружили кроме тысяч изуродованных трупов даже несколько десятков живых человек. В основном конечно работников изолированных лабораторий, где все системы жизнеобеспечения были отрезаны от инфраструктуры тюрьмы, но так же и человек двадцать заключённых, не решившихся покидать собственных камер, несмотря на то, что все двери к выходу были открыты.
Так или иначе, корпорации «Лазарь», владевшей НИТ (Научно-Исследовательской Тюрьмой) «Обелиск», пришлось разбираться со всем этим дерьмом, выясняя причины произошедшей катастрофы. Выживших теперь собирали на поверхности, готовясь провести в скором времени детальный допрос. Учёных и персонал содержали отдельно — заключённых отдельно.
Так что посреди просторной поляны, окружённой чадящими остовами зданий и обломками техники уже сидело человек пятнадцать заключённых, когда к ним привели и меня. Всё это время моё тело пролежало под наркозом и теперь двигалось с огромным трудом — сказывались последствия использованных лекарств. Примерно как онемение после заморозки у дантиста. Там тоже лицо словно омертвевшее ощущается…
Во всей происходящей неразберихе обо мне банально забыли!
— Эй! А ты откуда, друг? — громким шёпотом обратился ко мне ближайший сосед. Садили нас на подсохшую травку достаточно далеко друг от друга, чтобы мы не смоги договориться в узком арестантском кругу, но один на один ещё можно было пообщаться с соседом. Пусть и осторожно, не привлекая внимания «санитаров».
— Четвёртый сектор, — хмуро бросил я в ответ, разглядывая выживших. Как я и предполагал, девчонка из моей камеры выжила, пролежав первое время под снотворным, а после, ожидаемо, струсив куда-нибудь выходить. Охранные роботы закономерно не трогали тех заключённых, что продолжали сидеть в своих камерах, да и огню было непросто добраться до них через служебные коридоры, лишённые горючей отделки. Да и чего греха таить, я тоже ей немного помог.
— Четвёртый⁈..
После моего ответа незнакомец моментально отстранился от меня, развернувшись спиной. Такая реакция человека весьма меня позабавила. Но на этом всё моё общение с выжившими, собственно, и закончилось.
Дальше я сидел тихо, не дёргаясь. Глядел куда-то вдаль невидящим взглядом, совершенно не обращая внимания на шум и возню целой армии корпоратов, потрошивших остатки тюрьмы. У меня теперь были дела поважнее — например, изучить себя нового, серьёзно изменившегося за эти пару дней!
Стоило начать с того, что теперь, поглотив огромные объёмы высшей энергии, я постоянно видел вероятные события разных объектов не прибегая к пыткам электричеством и иным костылям — ведь моя душа совершила серьёзный скачок в своём развитии, подтянув за собой и физическою оболочку. А так как в этот момент я все силы прилагал именно в направлении тренировки нервной системы, она и получила наибольший толчок к развитию!
Всё моё восприятие, скорость анализа и понимание, все аспекты высшей нервной деятельности сумели выйти на сверхчеловеческий уровень. Сейчас я видел свойства людей и объектов, мог определить их примерное происхождение, характер, стойкость тел или материалов к нагрузкам. Даже мог сходу «видеть» моральные качества человека и степень его лживости! Даже не прибегая к сканированию ауры и прочим ухищрениям, словно переводя подсознательное ощущение в сознательное знание фактов.
Ну и, разумеется, видел, и даже чувствовал вероятности происходящих с ними событий! Это было, пожалуй, важнейшее моё приобретение.
Жаль только цепи, соединявшие вероятности, пока видеть не мог. Но я был уверен, что скоро сумею нащупать и этот дополнительный слой измерения.
Пока же и того что у меня есть, было довольно.
— Всем встать! — рявкнул вдруг над ухом хриплый фальцет. Словно семиклассница пытается быть страшной и жуткой.
Похоже, солдаты всех выживших уже выловили, и теперь нас собирались вести на допрос. Но так как тело моё двигалось с неохотой, я сильно замешкался. Чем и привлёк внимание к своей скромной персоне.
— Шевелись, бля-а! Кхек! — попытавшись пнуть меня в бедро, боец непонятной половой принадлежности неожиданно для него(ё) подвернул голеностопный сустав (наступив на неприметную травяную кочку), после чего рухнул, словно подкошенный, смешно размахивая руками. Мне даже голову поворачивать не пришлось чтобы подкорректировать вероятность его(ё) падения.