— Но ба… разве такое бывает? — обескураженно замерла Кесси, невидящим взором уставившись куда-то сквозь стол. Многое становилось понятнее в недавних событиях, если принять весь этот бред на веру. Но… Но!..
— Бывает-бывает! Как и ходячие мертвецы в московском метро, к примеру. Это, кстати, никакая не байка, если ты не в курсе. Как и то, что Колбин не человек, а какое-то волевое, жестокое сверхсущество, способное убить сотни тысяч людей не моргнув и глазом! Откуда оно взялось и зачем маскируется под человека, не знаю и знать не хочу. Это уже не моё дело. Меня в первую интересует тот факт, что существо это своё слово держит и с ним можно иметь дело, не опасаясь предательства с его стороны! Играть в подобные игры с простыми смертными для него настолько мелочно, что даже вызовет отвращение сама мысль об этом. Ни один кот не станет обманывать мышь — он её просто сожрёт, если проголодается!.. Можешь мне поверить, уж в подобных-то чертах характера я научилась разбираться.
— Но бабушка, это же чудовищно. В тюрьмах сидят тысячи, десятки тысяч человек! Они пусть и преступники, но всё-таки люди! Живые люди, со своими желаниями, целями и мечтами! А некоторые и вовсе там по надуманным предлогам! Это… это страшно…
— Как я и говорила, ты в свои семнадцать всё ещё весьма впечатлительна и мягкосердечна. Это ни хорошо и не плохо — просто часть твоего характера, Кесси. Но, во-первых, половина из попавших в тюрьму не возвращается оттуда никогда, там и умирая. Особенно попавшие туда по подлогу — их ликвидируют первыми! Во-вторых, девяносто из ста преступников, вышедших из тюрьмы, снова становятся частью преступных картелей, почти сразу совершая повторные преступления. Ведь эти картели работают на те же самые корпорации! Так что и об исправлении тоже едва ли можно говорить. Н и в-третьих, не уверена, что для существа, скрытого под маской Владимира Колбина, жизни людей, и тем более всяких опустившихся мразей, имеют хоть какое-то значение сами по себе. Уверена, его мотивы выходят далеко за переделы человеческой морали!
Кесси молчала. Ей вдруг стало страшно от подобного описания. При этом не верить бабушке Оливии у неё причин не было!
— Так может… может просто сбежать? Раз уж он такой опасный? — робко заговорила она снова.
— Не вздумай! Владимир доверяет нам. Тебе доверяет! Иначе бы не делал то, что делает и не прикрывал нас в миг глубочайшего кризиса семьи Шульц! А доверие такого могущественного существа бесценно, кем бы он ни был! Особенно сейчас, когда грядёт новый мировой передел сфер влияния — то есть, по сути, новая война корпораций. Без его защиты наша семья наверняка исчезнет с лица земли! В том числе твоя высокомерная старшая сестра, захватившая власть над всем нашим имуществом. Нет, я не для этого тебе всё это рассказала, чтобы агитировать бежать. А для того, чтобы ты наконец-то начинала реально смотрела на вещи. Владимир Колбин предельно опасен, силён и принципиален. Если ты предашь его, он сотрёт тебя в пыль, даже не задумываясь! Так что постарайся относиться серьёзно ко всему, что он делает, и не воспринимай его как очередного смазливого мальчика, которого можно посадить на короткий поводок — зубы обломаешь. Поняла?
— М-м…
— Кесси! Ты поняла меня?
— А? — вскинулась она, вынырнув из задумчивости, — Да-да, поняла, бабушка.
— Очень надеюсь, что так… Не забывай, Кесси, самое безопасное место всегда в центре бури! Коли попала туда, бежать прочь — самоубийство. И за Колбина больше не переживай — он сам выберется на волю когда посчитает нужным.
— Так я что?.. Зря выходит, ездила и унижалась перед сестрой⁈ — тотчас вспыхнула, словно спичка, смущением девушка.
— Ну почему же зря, милая? Уметь работать с любыми людьми очень важное качество дипломата. Считай, ты приобрела ценный опыт для самостоятельной жизни! Тем более, теперь ты можешь с чистой совестью говорить Колбину, что сделал все от тебя зависящее, чтобы вызволить его из тюрьмы.
— Пф-ф-ф… Ну, спасибо бабуля, за опыт. Куда ж я без него, — быстро сдулась она, продолжая гневно раздувать ноздри, — Всё. Устала! Выпить хочу!
После чего резво соскочила с дивана, отправившись на кухню. К тамошнему бару.