— Она либо изменится, либо умрет! Других вариантов для нее не уготовлено. Твоя сестра сама загнала себя в яму, я лишь заполняю эту яму водой забвения. — Бог жестом показал сыну вернуться на свое место и заговорил с дочерью.
— А чтобы у тебя не было желания сбежать, мы заблокируем твои силы! Примеришь на время на себя роль человека, так же это поможет тебе не навредить ни себе, ни окружающим. Твои силы полностью восстановятся, как раз к тому времени, когда ты все забудешь.
— Как это возможно? — Тяжело дыша, спросила Афи.
— Мы отрежем твои крылья. — Голос Бога дрогнул, словно он сам испугался сказанных им слов. — Я никогда не говорил это тебе, но ты должна знать, как сильно я тебя люблю. Ты и твой брат, вы очень дороги мне. Афи, ты очень похожа на свою маму, не только красотой и ее лунным сиянием, но и характером, духовной силой и желанием бороться за то, во что веришь. Я часто отстранялся от тебя, видеть в тебе ее день ото дня было невыносимо больно, и я сбегал. В том, что ты сейчас запуталась и потерялась, во многом моя вина, как я уже и говорил. Тебе могло показаться, что я безразличен к тебе, но родная это не так, если бы можно было тебя спасти, другим способом я бы нашел его, если бы я мог, то пережил вместо тебя ту боль, что причинил тебе и еще причиню. Но другого выбора нет, Люцифер склонил тебя не в ту сторону. Он повел тебя по дороге погибели. Поэтому мне придется быть жестоким и беспощадным, чтоб спасти тебя. Пусть даже если ты после этого возненавидишь меня.
Анафиэль одолел невыносимый страх, в ушах эхом звучали слова отца. Единственное что ангел понимала, что она не сдастся без боя. Каждую клеточку своего тела девушка наполняла энергией, и силой сдерживала крылья. Но вся ее оборона от воздействия отца рухнула, как карточный домик. Не желая того, крылья ангела вырвались наружу, ослепляя своим светом присутствующих на суде. Она приподнялась на коленях, отрывая руки от пола. Не успев осознать жалкость своей попытки спастись, Афи увидела взмах меча Михаила, который все еще стоял за ее спиной. От соприкосновения меча архангела с крыльями ангела, по залу разлетелись небольшие искры. Резкая боль отозвалась во всем теле, крылья с глухим стуком упали, окончательно погасли, несколько белых перьев все еще кружили в воздухе, догорая своим предсмертным свечением. Дикий крик вырвался из горла ангела, заполняя тишину в безжалостном зале суда. Слезы быстрыми каплями сбегали по щеке. Боль была безумная, что ангел не сразу понимала, где ее чувствует. Кровь хлынула из ран, теплой струей растекаясь по спине и окрашивая рубаху в кровавые подтеки. Руки ангела легли на пол, голова нашла пристанище на все еще дрожавших руках, ноги все еще были согнуты в коленях.
Афи была неподвижна, лишь кровь растекалась по ее спине, рисуя узоры страдания. Вместе с Афи кричало от боли и сердце брата, который бессильно наблюдал за мучениями сестры, но он ни смел вмешиваться, дабы не расстроить отца и отчасти понимая, что тропа, на которую забрела Афи вела в никуда. Ангел приподнялась на руках, глаза были полные слез, а во взгляде читалась боль и разочарование с легким оттенком ненависти и презрения. В эти самые праведные для всех присутствующих минуты и страшные для Афи, в ее сердце впервые за все существование закралась ненависть, готовая там поселиться на тысячелетия. Казалось, что вместе с ее крыльями внутри нее погас некий огонек, что указывал ей праведный путь и теперь ей остается на ощупь пробираться в кромешной темноте.
Михаил казалось, был равнодушен ко всему происходящему, ни один мускул не дрогнул, когда его меч приводил наказание в силу. Но по-своему Афи была ему дороже всех существ. Он воспринимал свои действия, как веру в праведность своего дела и желание спасти заплутавшую подругу, без колебаний делая то, что было нужно для ее спасения и возвращение. Ему было больно не меньше, чем Анафиэль и эта самая боль навсегда теперь будет отзываться в его сердце. Он попытался помочь ангелу подняться, но та лишь яростно откинула его руку помощи. Михаил неловко убрал руку, растерянно хлопая глазами и сжав с силой кулаки.
Анафиэль медленно превозмогая боль, пытается подняться, но трещина в ноге, боль в спине и головокружительная слабость не позволяет ей это совершить с первой попытки. Преодолев все препятствия, ангел все-таки встала на ноги, не сводя глаз с отца. Она одарила его новым для него взглядом разгорающейся ненависти. Не смотря на то, что она еле находила силы для равновесия, чтобы не упасть, она заговорила:
— Ты не крылья отрезал мне отец, ты обрубил наши родственные связи. Отныне и навеки у тебя больше нет дочери. Надеюсь, ты собой доволен великий создатель. — Ангел слегка пошатнулась, имитируя поклон. Каждое слово она проговаривала с интонацией ярости, давая прочувствовать отцу новые чувства, что она ощутила по отношению к нему. Она старалась этими словами сделать ему максимально больно, заставить жалеть о содеянном.