Олег ринулся вперед и ударил, промахнулся и ощутил, как в тело ему входит нож, лазерный скальпель, предназначенный для скорейшего разрезания плоти. Боль и ярость, он впился зубами в руку, ударил еще раз, вызывая службу спасения. Еще удар скальпелем и Олег расцепил зубы, заорал, и снова ударил. Сквозь багровую пелену и тьму он видел, что ублюдок не успел порезать всех на органы, только одного и отступи сейчас Олег, точно довел бы до конца свое грязное дело.
Кому-то потребовались детские органы, и темные уроды вышли на свой гнусный промысел.
— Он никто!
— Я и сам никто! - заорал Олег в ответ.
Удар и что-то хрустнуло, некто бросился бежать, бросив коробку и скальпель. Все кружилось и плыло перед глазами, медицинский модуль заходился в хрипе и призывах срочно лечиться.
— Кредовый, - голос-шепот из помойки.
— Корпорат, - ответный голос.
— Я не..., - голос Олега сорвался.
Те, кого он спас, вылезли из помойки, начали его бить, пользуясь тем, что он ранен, начали стягивать одежду, обувь и деньги, кто-то выхватил скальпель из раны.
— Вырежем его импланты!
Появление службы спасения спасло и Олега, помойные крысы удрали во все стороны. Ребенка спасти не удалось, а сам Олег долго лечился от физических ран, скрывая душевную боль от такой неблагодарности.
Своими детьми Спицын так и не обзавелся.
— Хорош сидеть! - вынырнул он из воспоминаний. - Раненые сами себя не доставят!
Он поднялся, хекнув, едва не застонав и вскинул меч, готовясь вылезать небольшую тележку. Не волокушу, чтобы не травмировать зря тела, но и не антигравитационную тележку, дабы не тратить зря батареи. Так, самодельная тележка, да вещи снизу для амортизации.
Сам Олег вместо лошади.
Он впрягся и повез, легко и просто по сравнению с тем разом, когда тащил чуть ли не два десятка. Даже усталость и боль в теле почти не мешали, а выискивание дороги среди деревьев ничем не отличалось от прокладки пути по скалам и камням, особенно в том, что эту задачу Олег спихнул на устройства.
Он шагал и думал о детях, мелких шумных раздражающих созданиях, которые всегда выводили его из себя. В тоже время, у него на Земле неоднократно, что называется "падало ядро" от насилия и несправедливости в отношении детей и вот все повторилось даже в новом мире.
Олег шагал, сопел, проверял состояние раненых и поглядывал по сторонам.
Возможно, потом он вернется сюда и заберет скелеты волков, повесит их на деревьях вокруг дома, а может и не повесит, все же это выходила чистая демаскировка. Отпугивание зверья, может следовало их приманивать и истреблять без всякой жалости? Олег знал, что волки не виноваты, они просто жрали добычу, он знал, что дети эти шумные мелкие надоедливые пиздюки и в то же время ничего не мог с собой поделать.
Еще на Земле он разобрался в причинах подобного отношения, дети, при всем своем шуме, тупости и непоседливости, слишком уж напоминали Олега в других аспектах. Уязвимость в социальном плане, беспомощность перед другими людьми, то, как легко было причинить им боль и уйти безнаказанным.
Олег тащил тележку и сопел, мрачно пережевывал мысли о прошлом и недавней битве.
Глава 14
День 65
Основную проблему дикой природы - отсутствие дорог и тротуаров - Олег компенсировал силой и имплантом. По пути ему то и дело попадались завалы, промоины, какие-то овражки и ямки, все то, что он даже не замечал, когда шел пешком и теперь выглядевшее настоящим препятствием для самодельной тележки. Будь на ней семнадцать тел, как в прошлый раз, Олег бы, скорее всего, даже телегу вырубать не стал, а вначале обустроился там, на месте драки.
Скажем, срубил бы платформу на ветвях, занес тела туда, чтобы не сожрали, потом сбегал бы домой за всем, что могло бы оказаться полезным в перевозке. Или, обезопасив и стабилизировав всех, сделал бы несколько ходок туда и обратно. Подобное он мог бы совершить и в прошлый раз, на скальной гряде, но Олег знал, почему бежал оттуда, унося ноги и телегу.
Нежить!
Волки были намного опаснее не слишком быстрых скелетов и трупов, и действовали стаей, а клыки и когти отлично заменяли им холодное оружие. Но в то же время волки были живыми и разум Олега, особенно после истребления стольких зверей, не воспринимал их так остро, как ожившие трупы. Там, в скалах, он мог найти возвышенность и обезопасить ее, или еще что придумать и так же перевезти тела по частям, но вместо этого метался, как ужаленный, разве что не паниковал.