Мурлыча и сочась елеем, Сигизмунд завел сладкие речи о том, какой дружный коллектив собрался под крышей «Морены». И как этот дружный коллектив хочет выказать свою приязнь данной тете. Воплощением же этой приязни, так сказать, в материальной оболочке… Словом…
Перед тетей на столе деликатно стукнула упакованная в коробку длинная бутылка бренди…
Тетя последовательно посмотрела на бутылку, на Сигизмунда, на обшивку. Подумала немного. Потом была порождена бумага. В соответствии с бумагой пожарная инспекция предлагала, а фирма «Морена» охотно соглашалась произвести замену обшивки в соответствии с нормами пожарной безопасности. Что было скреплено подписями высоких сторон.
Срок замены обшивки не был определен. Он был определен как «приемлемый»: «в приемлемые сроки».
После этого тетю с ритуальными поклонами и приплясываниями проводили к выходу. Федор открыл перед ней дверь. Потом деликатно притворил и показал Сигизмунду большой палец.
Акт отправился в архивную папку. К своим собратьям.
Из офиса Сигизмунд вышел поздно, но поехал не домой. Рано еще домой ехать. Денег оставалось шесть тысяч. Благородство — это, конечно, хорошо. Все правильно. Начальник и должен брать огонь на себя. Капитан последним покидает… Теперь главное подобрать слова. Но подходящие слова приходили на ум только по отношению к фитоцентру, устроившему пожар. Для другого слов просто не находилось.
Пользуясь тем, что в машине больше никого не было, Сигизмунд произнес вслух все те слова, которые ему хотелось. Злобно рычал, ворчал, гримасничал, мысленно рвал на части — словом, вел себя преувеличенно.
А дома, между прочим, шаром покати. Девкины запасы иссякали. И денег нет. И занять не у кого. Вообще этот Новый Год оказался каким-то чересчур разорительным. До получки еще почти десять дней…
Стоп. Десять дней… А Рождество у нас когда было?
Рождество у нас было седьмого. Сегодня пятнадцатое… О Господи! Тетю Аню с днем рождения не поздравил. Восьмого. А сегодня пятнадцатое. И звонить уже поздно.
Забыл. И не объяснить же — не поверят. «Тетя Аня! Я забыл, что у вас день рождения. Вот. Хочу поздравить. С чем? Да нет, не с тем, что забыл. С днем рождения, конечно. Ну почему же. Вовсе нет. Вы для меня кое-что значите. То есть, я хочу сказать…» Бряк. Трубка вешается. И правильно.
Нет, не так. «Дорогая тетя Аня, поздравляю вас с… Как — какое число? Восьмое, конечно… Как — пятнадцатое?..»
Не поверит.
Впереди черной клубящейся массой показалась трамвайная остановка. Народу скопилось — видимо-невидимо. Издалека — а тем более с высоты птичьего полета — похоже на роение пчел.
Сигизмунд сбросил скорость. Поехал нарочито медленно. Потасканная «единичка» разве что бедрами не вихляла.
Увы. Все на остановке стояли такие же нищие, угрюмые и озлобленные.
Сигизмунд дал газ и повернул в сторону «Балтийской». Там сейчас хор-рошие перебои с транспортом.
У «Балтийской» (в просторечии — у «Болта») сели сразу трое. Один здоровенный, в кожаной куртке, с бритым затылком, но не «бык» — работяга. Второй сухощавый и на вид двужильный. От обоих сладко и крепко несло пивом. Между ними висел третий, лыка не вязавший.
Сигизмунд остановился.
— На Кантемировскую, шеф, отвези? — попросил сухощавый.
Сигизмунд с сомнением оглядел пьяненького.
— Салон не облюет?
— Не, он жадный. В себе держит, — хохотнул крепыш. — Ни разу не упустил.
— Ладно, грузите.
Мужички закинули пьяненького. Крепыш сел сзади, рядом с товарищем, сухощавый деловито устроился рядом с Сигизмундом. Откуда-то в его руке появилась початая бутылка «Балтики».
— Хошь? — сунул он Сигизмунду.
Тот мельком глянул.
— За рулем.
— Как хошь.
Хлопнула дверца.
— Пристегнись, — мельком сказал Сигизмунд.
Сухощавый пристегнулся. Прильнул к бутылке. Вдруг пьяненький за спиной у Сигизмунда ожил.
— Мужики! — возопил он. — Куда едем?
— Сиди! — крикнул крепыш. — На работу едем.
— К-куда? — искренне испугался пьяный.
— На восьмой причал, куда.
— Не-ет, точно? На п-причал? А почему…
— Смена началась. Опоздали, к тому же.
— Какая смена, мужики? Выходные же завтра…
— Ты че, не проспался? Утро сейчас, видишь? Скоро рассветет. В первую смену нам…
Докеры. Едут с последней смены, перед выходными. Шуткуют.
Пьяный их собрат разволновался почти до слез. Стал дверцу дергать, просить, чтобы выпустили. Не хотел на восьмой причал. Сухогруз там какой-то его страшил.