И ведь ушло, ушло в прошлое — а казалось, было лишь вчера!
Я купил «Пирамида» штаны, И ты купил «Пирамида» штаны…
— Сингва, — прозвучал гундосый девкин голос.
Как была, в куртке, девка выбралась из «своей» комнаты. Распухшая от слез белесая морда обратилась к Сигизмунду. Певца искала, не иначе. Дура.
— Уйди! — зарычал Сигизмунд, бессильно колотя кулаком по полу. Проходит жизнь, проходит, утекает между пальцев! На что извел золотые годы! На тараканов! На говно променял…
Девка продолжала стоять и моргать.
— Сингва, — еще раз повторила девка. Будто слабоумному.
Сигизмунд сорвал с ноги тапок и запустил в девку. Попал. Девка безмолвно канула в комнате. Так тебе!..
Я купил клея «Момент». И ты купил клея «Момент»…
Иные вон сколько всего себе нажили. На иномарках раскатывают. Икрой красной рыгают. И жены их не бросают. Держатся за них обеими руками. На Гавайях, небось, отдыхают. Кокосы пьют и гаитянок трахают. «Баунти» жрут, райское наслаждение… А начинали ведь вместе…
А он, Сигизмунд, поутру среди говна лежит. Вот, юродивую подобрал. Федор Михалыч Достоевский, бля.
Пакостный кобель кожаную перчатку из кармана куртки схитил. Жевать залег. Сигизмунд заметил, отобрал. Кобеля по бородатой морде перчаткой огрел.
Мы стоим к плечу плечо. Что бы склеить нам еще Клеем «Момент»?
Красная пелена ярости застлала глаза. Во рту аж кисло стало. Сигизмунд подскочил к магнитофону, схватил его, поднял над головой и с размаху шарахнул об пол. Во все стороны полетели детали.
Воцарилась тишина. И сразу стало легче. Будто отпустило что–то. Сигизмунд перевел дыхание.
Ну все, хватит. Поднялся, к девке пошел. Полоумная кулем сидела на тахте. Глядела настороженно, исподлобья.
И лунницу свою — как нарочно! — поверх дареной куртки пустила.
Стараясь не глядеть на золото, Сигизмунд сказал зло:
— Здесь жить будешь. Тут. Пока не определимся…
И пальцем под ноги себе потыкал.
Дура сжалась. Не поняла.
— Ну что, так и будешь в куртке париться? — неприязненно спросил он.
Юродивая молчала. Он потянул куртку двумя пальцами за рукав, потряс, показывая — снимай, мол. У девки на морде молящее выражение появилось. Скуксилась. Видать, решила, что отбирают у нее дорогой подарочек.
Сигизмунд зарычал, сорвал с нее куртку и хотел отбросить в угол, но полоумная вцепилась намертво. Он отпихнул девку и сделал по–своему. Та басовито заревела.
Сигизмунд повернулся к ней спиной. Обеими руками вытащил из комода тяжелый ящик. Наталья упихивала туда барахло, которое так и прело, невостребованное годами. Сигизмунд, не глядя, схватил охапку каких–то кальсон, застиранных футболок, поеденных молью джемперов, курточек кооперативного пошива — и швырнул в девку.
Прошипел:
— Подавись!
И вышел, сильно хлопнув за собой дверью.
* * *
Ощущая в себе странное спокойствие и легкость, собрал клочья Гавайев и отправил их в помойное ведро. Водрузил на место вешалку. Поставил стремянку. Повесил куртки и шапки. В коридоре сразу стал просторно.
И вспомнилось, почему, собственно, появились в коридоре эти пошлые Гавайи. Во время последнего визита экс–супруги Сигизмунд запустил в нее эклером. Наталья увернулась. Осталось жирное пятно на обоях. Сегодня же надо будет купить какую–нибудь лабуду с кошками или гейшами и налепить туда.
Да, лабуду купить. Это непременно. И еще жратвы. И водки. Сигизмунд вдруг остро ощутил, насколько ему это сегодня надо — выпить водки. Только не сейчас. К вечеру.
Интересно, спит девка когда–нибудь?
И тут — чует она, что ли, что об ней мысли? — дверь тихо приоткрылась, и в проеме появилась юродивая. Держала цветастую юбку с оборками апельсинового цвета — пошив молдаванских умельцев. Продавались такие на рынках в начале девяностых. Или в конце восьмидесятых?..
Потряхивая оборками и шмыгая носом, девка вымолвила что–то проникновенное и снова скрылась.
Сигизмунду вдруг стало страшновато. Он подошел к зеркалу, посмотрел себе в глаза. Произнес назидательно:
— Ты всегда, бля, в ответе за тех, блин, кого приручил… мудила грешный!
Попытался улыбнуться.
Но из глаз человека, что таращился на Сигизмунда из зеркала, неудержимо рвался ужас.
Глава третья
Зазвонил телефон. Сигизмунд похолодел. В это время суток обычно названивает экс–супруга Наталья. Залавливает. Раньше в офисе его ловила, но потом там номер поменялся. Нового Сигизмунд благоразумно сообщать ей не стал.