— Но в этом нет необходимости.
— Нет? Ты имеешь в виду волны Хр?
— Конечно. Они не окажут действия на память, но увеличат его интеллект; сейчас он, вероятно, равен лишь 0,001. Существо почти автоматически восстановит в памяти нужные впечатления и осознает их.
— Ты хочешь сделать его таким же умным, как мы? — с беспокойством спросил Бемдж.
— Как мы? Нет. Его интеллект возрастет до 0,2, и, судя по ракете и по нашим воспоминаниям о Земле, это примерный нынешний уровень землян.
— Хм, да. Он осознает земные впечатления, а потом мы его научим нашему языку?
Внимательно изучив показания психографа, Клэрлот ответил:
— Не думаю. Он будет говорить на своем языке. В его подсознании я различаю запечатленные памятью долгие разговоры. Странно, но похоже, что это монологи и притом одного и того же человека. Его язык прост. Я думаю, что изучить наш способ общения будет для него нелегко даже с нашей помощью. Легче нам изучить его способ — мы это сделаем за считанные минуты, воздействуя на существо лучами Х19. Подожди-ка. Без конца одно и то же слово. Кажется, оно что-то означает для него. Митки. Полагаю, что это его имя, он связывает его с собой.
— И помещение для него…
— Конечно. Позаботься о строительстве…
Сказать, что проведенный эксперимент был удивительным для Митки — значит не сказать ничего. Знания — вещь удивительная, даже когда их приобретают постепенно. Но когда они на вас обрушиваются…
Добавим к этому всякие мелочи, о которых нужно было попутно думать, ну, скажем, о голосовых связках мышонка. Они не были приспособлены к разговору на языке, который, как теперь оказалось, он знал. Бемдж уладил и это. Он сделал нечто вроде операции, во время которой Митки бодрствовал и ничего не понял, даже обладая новым сознанием. Пркслиане не объяснили мышонку, что применили измерение "джи" и добрались до внутренней сущности, не нарушив внешней оболочки.
Они решили, что эта область знаний не касается Митки, тем более что им нужно было прежде всего получить от Митки знания, а не обучать его. Бемдж, Клэрлот и другие считали для себя за честь беседовать с Митки. Если один из них умолкал, то беседу продолжал другой.
Митки не подозревал, что сможет ответить на вопрос, пока этот вопрос не был задан. Затем он свел свои знания воедино, не понимая, как он это делает (во всяком случае, не больше меня или вас понимая, каким образом мы отвечаем на вопросы), и ответил.
— Митки, язык, на который вы говорите, общепринятый на Земле? — спросил Бемдж.
Мышонок раньше никогда не думал об этом, но выдал готовый ответ.
— Нет. Это английский, но помнится, герр профессор говорил тогда о другой язык. Кажется, он сам тоже не зналь этот язык, но когда приехаль Америка, говориль только на английский. Штобы лутше знать. Прекрасный язык, правда?
Бемдж только хмыкнул в ответ:
— Митки, мы хотель тебя предупреждайт, — сказал Клэрлот. — Будь осторошен с электричество. Новый молекулярный структур твой мозг неустойчив и…
Нетерпеливый Бемдж прервал Клэрлота и задал Митки следующий вопрос:
— Митки, а ты уверен, что герр профессор есть самый главный утшеный по ракетам?
— В общем, да, Бемдж. Есть другие, они знают больше, но што-то одно — топливо, математика, астрофизика. А все знания вместе — он главный.
— Прекрасно, — сказал Бемдж.
Маленький серый мышонок возвышался над полудюймовыми пркслианами, как динозавр. Одного укуса Митки было достаточно, чтобы прикончить любого из них. Но мышонок был ласковым и добродушным, ему и в голову не приходило так поступать, а пркслианам — его бояться.
Изучая его умственные способности, они буквально вывернули мышонка наизнанку. Они провели довольно большую работу, изучая и физические возможности мышонка, но сделали это с помощью измерения "джи"; Митки об этом и ведать не ведал.
Пркслиане исследовали содержимое его мозга и выяснили все ему известное и даже кое-что неизвестное. И они к нему привязались.
Однажды Клэрлот сказал:
— Митки, цивилизованный народ Земли носит одежда, так? Если ты хошешь сделать мыши такими же умными, как люди, знашит, нужно одеть платье.
— Блестяший идей, герр Клэрлот. И я тошно знаю, как бы я хотель бить одетым. Однашды герр профессор показал мне мышь худошника Диссней. На ней быль прекрасный платье. Профессор даль мне имя этого мыша.
— Как ше он быль одет? — живо поинтересовались пркслиане.
— Ярко-красный штаны, два большие шелтые пуговиц спереди, два — сзади. Шелтые башмаки на задний лапы и шелтый першатки на передний. Для хвост в штанах сделан дырошка.
— О'кей, Митки. Такой костюм ты будешь получать через пять минут.
Этот разговор состоялся накануне прощания с мышонком. Сначала Бемдж предложил ждать, когда Прксл приблизится к Земле на 150 тыс. миль, но Клэрлот возразил, что этого момента пришлось бы ждать пятьдесят пять земных лет, а Митки не прожил бы так долго.
Наконец, ученые Прксла нашли компромиссное решение. Они снабдили ракету топливом, с помощью которого можно будет легко преодолеть миллион с четвертью миль обратного пути. И когда настал день расставания, пркслиане сказали мышонку:
— Митки, мы сделаль тебе все, что в наш сил. Ракет подготовлен хорошо, ты дольшен приземлиться там ше, где покинул свой Земля. Конечно, летайт ты будешь дольго, и могут быть небольшой ошибка, когда будет приземление, но ошибка небольшой, поэтому все остальной — дело твой рук.
— Благодарю вас, герр Клэрлот, герр Бемдж. До свидания.
— До свидания, Митки. Нам шаль попрощаться с тобой.
Для расстояния в миллион с четвертью миль точность приземления была действительно превосходной. Ракета села в десяти милях от Бриджпорта и в шестидесяти от Хартфорда, где жил профессор Обербюргер.
Пркслиане предусмотрели все и на случай приводнения. Ракета начала тонуть, но не успела она погрузиться, как Митки открыл дверь — она была сделана так, чтобы открываться изнутри, — и вышел из ракеты.
Поверх обычной одежды на нем был герметичный костюм легче воды, который быстро вынес Митки на поверхность, где он смог освободиться от шлема.
У мышонка было достаточно синтетической пищи, чтобы продержаться неделю на воде, но, к счастью, делать это ему не пришлось. Он прицепился к якорной цепи ночного судна из Бостона, и оно доставило мышонка в Бриджпорт. Однако перед тем, как выбраться на берег, он выполнил данное Клэрлоту обещание утопить герметичный костюм: прогрыз несколько дырочек, газ вышел, и на глазах у мышонка костюм пошел ко дну.
Инстинктивно Митки чувствовал, что пока он не добрался до профессора Обербюргера и не поведал о пережитом, ему следует избегать живых существ. Опаснее всего были портовые крысы. Им ничего не стоило в один миг разорвать крошечного мышонка.
Но разум всегда торжествует. Повелительно подняв лапку в желтой перчатке, Митки сказал:
— Убирайтесь прошь!
И они убрались прочь: никого, подобного Митки, они не видывали, и он произвел на них неотразимое впечатление.
Так же поступил и пьянчужка из Бриджпорта, у которого Митки спросил путь на Хартфорд. Мы уже упоминали о том, что мышонок один-единственный раз обратился к человеку. Он принял меры предосторожности: занял такую стратегическую позицию, которая позволила бы в случае неприятности тотчас юркнуть в норку. Но пьяница исчез и не ответил на заданный вопрос.
В конце концов Митки и сам сообразил, как поступить. Он отправился в северную часть города, увидев ближайшую бензоколонку, спрятался за ней и, когда услышал, что машина направляется в Хартфорд, немедленно юркнул под сиденье.
Оставалось самое простое. Вычисления пркслиан показали, что точка отправления ракеты находилась на пять земных миль северо-западнее того места, которое — Митки это знал из профессорских разговоров — было городом Хартфордом.
И мышонок добрался до него.