— Кто был этот дядя? — спросил какой-то наивный крокодильчик.
— Офицер, — ответил сом. — Мой старый друг обещал ему, что съест его, и съел.
Крокодилы разобрали остатки плотины, которая теперь уже никому не была нужна, потому что кто же сюда пойдет? Сом, которому очень уж приглянулся пояс и галуны офицера, попросил, чтоб их отдали ему, и пришлось вытаскивать их из пасти старого крокодила, потому что они застряли у старика в зубах. Сом продел пояс под плавники и застегнул его у себя на животе, потом он завязал на концах своих длинных усов золотые шнурки, которыми раньше была украшена офицерская шпага. А так как кожа у сома очень красивая, с темными пятнами, как у змеи, то он и принялся плавать взад-вперед перед крокодилами, которые смотрели на него, от восхищения открыв пасти.
Затем крокодилы проводили его до грота и без конца благодарили. А потом вернулись домой. Вскоре вернулись и рыбы. И крокодилы зажили очень счастливо и сейчас еще живут счастливо, потому что они в конце концов привыкли к пароходам и кораблям, которые возят по реке апельсины.
Но они и знать ничего не хотят о военных кораблях.
Слепая лань
Жила-была когда-то олениха, или, вернее, лань, у которой родилось двое близнецов, что у ланей случается редко. Одного съела дикая кошка, и в живых осталась только маленькая дочка. Все лани сильно полюбили ее, и им очень правилось щекотать ей бока.
Мать заставляла ее каждое утро, на рассвете, повторять оленьи заповеди. В них говорилось:
Надо хорошенько обнюхать листья, прежде чем их есть, потому что некоторые из них ядовиты.
Надо как следует осмотреть реку и некоторое время постоять неподвижно, прежде чем спуститься на водопой, чтобы быть уверенной, что здесь нет крокодилов.
Каждые полчаса надо высоко поднимать голову и нюхать ветер, чтобы почуять запах ягуара.
Когда ешь траву на лугу, надо все время осматривать ее, чтоб узнать, нет ли поблизости змей.
Эти заповеди — «Отче наш» всех маленьких оленей. И когда маленькая лань выучила их, мать стала пускать ее гулять одну.
И вот как-то под вечер, когда маленькая лань бродила по лесу, поедая нежные листочки, она вдруг увидела перед собой в дупле сгнившего дерева множество каких- то странных, висевших гроздьями шариков. Они были черные, как грифельная доска.
Что бы это могло быть? Лань немножко испугалась, но, так как была большая озорница, боднула странные гроздья и стремглав бросилась бежать.
Обернувшись, она увидела, что шарики лопнули и из них что-то закапало. А еще выползло множество мушек золотистого цвета, с тоненькой талией, которые торопливо и озабоченно забегали туда-сюда.
Лань подошла поближе, и мушки не тронули ее. Тогда осторожно, очень осторожно, она попробовала одну из капелек кончиком языка и с удовольствием облизнулась: капельки оказались медом и притом очень вкусным, потому что шарики темного цвета были не что иное, как соты, принадлежавшие маленьким пчелкам, которые не кусали, потому что у них не было жала. Есть такие пчелы.
В две минуты лань съела весь мед и, не помня себя от радости, побежала рассказать обо всем матери. Но мать строго отчитала се.
— Будь как можно осторожней, дочка, — сказала она. — Мед — очень вкусная вещь, но доставать его из сот очень опасно. Никогда не суйся в пчелиные гнезда.
Но маленькая лань радостно кричала:
— Да ведь они не кусаются, мама! Кусаются только оводы и осы, а пчелы — нет.
— Ты ошибаешься, дочь моя, — возразила мать. — Сегодня тебе просто повезло. Есть очень нехорошие пчелы и осы. Будь осторожней, дочка, ты можешь причинить мне большое горе.
— Хорошо, мама, хорошо! — ответила маленькая лань.
Но на следующий день она с самого утра побежала на просеку, которую вырубили люди в лесной чаще, думая, что там легче найти пчелиные гнезда.
Наконец она нашла одно гнездо. На этот раз пчелы в гнезде были темного цвета, с желтой полоской на спинке. Они озабоченно сновали поверх гнезда. Само гнездо тоже было другим. Но маленькая лань подумала: «Раз пчелы побольше, то и мед, наверное, повкуснее».
Вспомнила она и о маминых советах, но решила, что ее мама преувеличивает, потому что оленьи мамы всегда все преувеличивают. И она с силой боднула гнездо.
Ох, лучше бы она не делала этого! Тотчас же тысячи ос выскочили из гнезда, облепили ее и стали кусать ей морду, лапы, все тело. Их жала вонзались в голову, в живот, в хвост — повсюду, повсюду… Но хуже всего было то, что осы жалили ей глаза. Более десяти ос ужалило ее в глаза.