3.2.1 Феноменалистический анализ Морица Шлика
Шлик (как видно, например, из книги «Общая теория познания») имел существенное представление об истории философии и хотя не считал философию отраслью знания, но и не отказывал ей в определенной ценности. Его коллеги-позитивисты, как он полагал, совершенно неправильно воспринимают ситуацию, когда, следуя примеру Рассела, разрабатывают «научную философию» и даже предлагают заменить слово «философия» такими «бесцветными и неэстетичными выражениями», как «логика науки». Они ошибаются, полагая, что их деятельность полностью оторвана от философской традиции; но они не правы и в своем убеждении, что какой-то вид науки мог бы «заменить» философию. Шлик согласен с Витгенштейном в том, что философия – это не теория, а деятельность, связанная с поиском значений. Поскольку философия, не выдвигая никаких утверждений, тем не менее помогает нам яснее понять, что мы хотим сказать, она сильно отличается по своему характеру от науки. Философия, вообще говоря, является не высшей наукой, подчиняющей себе другие науки, а исследованием общих принципов наук; в частности, теория познания не предшествует естественным наукам, хотя может быть полезной при их интерпретации.
Против этой точки зрения можно возразить: Шлик сам выдвигает философские тезисы – например, верификационную теорию значения. Как в таком случае он может утверждать, что философия – это не отрасль знания? Витгенштейн попытался предупредить такого рода критику, заявив, что содержащиеся в «Трактате» высказывания бессмысленны в той мере, в какой они являются философскими; однако их бессмысленность, утверждает он, имеет довольно необычный характер: в противоположность темной бессмысленности метафизики бессмысленность высказываний «Трактата» вносит ясность. Шлик не склонен проводить такое различие между разными видами бессмысленного. Он предпочитает считать принцип верифицируемости «трюизмом», который не говорит нам ничего нового, а лишь привлекает наше внимание к уже известному нам, и именно поэтому ошибочно называть это нечто уже известное «теорией».
Структура знания, по Шлику, такова: знание на уровне повседневной жизни – это опознание объекта как объекта определенного рода; такое знание обычно достигается с помощью запоминаемых представлений. Научные суждения связывают понятия с фактами путем логических связей, приводящих в свою очередь к опыту. Возникающие связи между понятиями очищаются от неопределенности непосредственного опыта благодаря тому, что они вводятся в терминах аксиоматических систем, строящихся как для того, чтобы систематизировать факты, так и для того, чтобы облегчить дедукцию. Таким образом, связи между понятиями являются чисто аналитическими, и не существует никакого априорного знания, которое не было бы аналитическим. Затем мы должны упорядочить отношения между нашими знаками так, чтобы они однозначно соответствовали отношениям между фактами (хотя принятая нами система может быть не единственной, правильно представляющей факты). Познание требует общей надежности памяти, а также некоторого единства опыта, но оно не нуждается во «внутреннем восприятии». Верификация фактической гипотезы возможна потому, что такая гипотеза вместе со всеми вспомогательными допущениями ведет к некоторым следствиям, которые в свою очередь ведут к другим следствиям и так далее, до тех пор, пока не достигается уровень непосредственного опыта. Но индуктивный процесс, в терминах которого такой опыт подтверждает первоначальную гипотезу, дает ей не более, чем вероятность, подкрепляемую привычкой и потребностями практической жизни. Верификация аналитических высказываний горазда более надежна и может быть достигнута путем понимания смысла без последующего обращения к фактам. Критерием истины является однозначность соответствия суждений фактам, а закон каузальности представляет собой некоторого рода реальность, независимую от познающего разума.
Итак, Шлик от своих прежних взглядов относительно задач философии перешел к характерному для образа мыслей аналитиков убеждению, что, в то время как задача науки заключается в «погоне за истиной», задача философии заключается в «погоне за значением». Нет специфически «философских проблем»; задача философии искать значение всех проблем и их решений. Ее следует определять как деятельность по отысканию значения.
Шлик не только придерживался характерного аналитического взгляда на философию как на поиск значения; он также активно отстаивал логико-позитивистский тезис, что значение следует приравнивать к проверяемости. Однако он чувствовал, что этот тезис следует формулировать с осторожностью. Некоторые члены Венского кружка считали, что значение следует отождествлять с фактической проверкой; они были подвергнуты критике Льюисом, указывавшим, что такая теория должна отвергать некоторые явно осмысленные высказывания, например о другой стороне Луны и о жизни после смерти. Шлик утверждал, что он никогда не был склонен ограничивать значение верификацией; он всегда считал, что значимое следует отождествлять с тем, что может быть проверено, то есть с проверяемым. При этом пределы возможности такой проверки определяются не физической достижимостью, так как не известно, могут ли расширяться границы этой достижимости и насколько могут. Единственным пределом проверяемости является «логическая возможность». Таким образом, поскольку можно представить себе условия, при которых высказывания о другой стороне Луны или о бессмертии души могут быть проверены, эти высказывания действительно осмысленны безотносительно к их истинности или ложности.