— Ладно. Я понял.
— Вот и отлично, — сказал Рики, возвращая пистолет в карман. Он улыбнулся портье и, уходя, указал на журнал: — Не буду отрывать тебя от образовательного чтения.
Он пересек город, чтобы проверить, как обстоят дела в следующем из его отелей.
Этот выглядел внутри точно так же, как первый, — уныло и потерто. В вестибюле Рики миновал двух женщин, накрашенных, в коротких юбчонках, на высоких каблуках, — сомневаться в роде их занятий не приходилось. Женщины не отрывали от него глаз, в которых явственно читалось желание подзаработать. Рики, встретившись взглядом с одной из них, покачал головой. Вторая обронила ему вслед: «Коп», и это его удивило. Он думал, что хорошо приспособился к новому для себя миру. Хотя, возможно, избавиться от отпечатка среды, в которой ты провел всю жизнь, куда труднее, чем кажется поначалу.
Он плюхнулся на кровать и около часа пролежал, глядя в белый потолок с голой электрической лампочкой, прислушиваясь к звукам, доносившимся из соседнего номера и безошибочно свидетельствовавшим о том, что там занимаются сексом.
После полудня Рики отыскал магазин, торговавший излишками военного имущества, и закупил в нем кое-какие вещи, которые, как он полагал, могут ему пригодиться на следующем этапе игры. В их число входили небольшой ломик, велосипедный замок, несколько пар хирургических перчаток, маленький фонарик, моток клейкой ленты и самый дешевый, какой нашелся в магазине, бинокль.
Он возвратился в номер отеля и упаковал все купленное — вместе с двумя из новоприобретенных сотовых телефонов — в рюкзак. По третьему сотовому он позвонил в следующий отель из своего списка, тот, в котором он пока не зарегистрировался. Там он оставил срочное сообщение для Фредерика Лазаря, коему надлежало, как только он появится, перезвонить в ответ. Рики дал клерку номер того телефона, с которого звонил, после чего засунул его во внешний карман рюкзака, пометив предварительно маркером. Добравшись до взятого напрокат автомобиля, он достал все тот же аппарат, снова позвонил в отель и снова оставил, говоря на сей раз тоном более грубым, настоятельные сообщения для себя самого. По дороге в Нью-Джерси Рики проделал это еще трижды, всякий раз требуя, все более крикливо и напористо, чтобы мистер Лазарь немедленно перезвонил, поскольку для него имеется важная информация.
После третьего звонка Рики свернул с автострады на площадку для отдыха и остановил машину. Зайдя в мужскую уборную, он помыл руки и оставил телефон на раковине умывальника. Когда он выходил из уборной, ему навстречу попались несколько подростков. Рики решил, что они, весьма вероятно, ухватятся за телефон и довольно скоро начнут по нему звонить, что Рики, собственно говоря, и было нужно.
До Уэст-Виндзора он добрался уже под вечер.
Отыскав дешевый придорожный ресторанчик, Рики провел в нем некоторое время за гамбургером и жареной картошкой. Когда он вышел из ресторанчика, до темноты оставалось уже недолго. Рики поехал на кладбище. Ему повезло, ворота кладбища не запирались. Рики заехал за белый дощатый сарай и оставил там машину — сарай более-менее укрывал ее от дороги, а если кто ее и заметит, то не обратит на нее внимания.
Дневной свет уже угасал, небо над Нью-Джерси приобрело нездоровый буро-серый оттенок — могло показаться, что мир обуглился по краям от дневной жары. Рики забросил рюкзак за спину, окинул взглядом пустынную сельскую дорогу и зашагал в сторону псарни, где, как он хорошо теперь понимал, его ждала информация.
Свернув с дороги, он нырнул под полог деревьев. Затем он сошел с подъездной дорожки в кусты, закрывавшие псарню от шоссе, и осторожно подобрался поближе к дому и вольерам. Все еще оставаясь укрытым листвой, Рики вытащил из рюкзака бинокль и начал осматривать дом.
Первым делом ему на глаза попался вольер у главного входа псарни, внутри взад-вперед нервно сновал ротвейлер. Рики еще не подошел настолько близко, чтобы пес почуял в нем какую-то угрозу. Поведя биноклем, он заметил тусклое свечение, наполнявшее одну из комнат основной постройки — там явно работал телевизор. Контора псарни, находившаяся левее места, на котором стоял Рики, была темна и, как он догадался, заперта.
Рики глубоко вздохнул, извлек ломик и велосипедный замок, крепко зажал их в правой руке и, выломившись из кустов, побежал к фасаду дома.
Целый бедлам гавканья, воя, лая и рычания взорвал тишину. Рики понимал, что теперь уже все собаки мечутся в своих вольерах. Секунда, и он оказался у дверцы того, в котором сидел ротвейлер. Рики торопливо просунул велосипедный замок сквозь прутья дверцы и запер его, набрав на замке первую пришедшую в голову комбинацию. Пес немедля вцепился в резиновую оплетку стальной цепи замка. Рики понесся к двери, ведущей в контору.
Вбив ломик в щель у дверного косяка, Рики выломал замок. Дверь распахнулась, Рики вошел внутрь, перебросил рюкзак себе на грудь, запихал в него ломик и вытащил пистолет.
В конторе звучала целая собачья опера. Включив фонарик, Рики побежал по вонючему, забитому клетками коридору, останавливаясь у каждой, чтобы открыть ее. Через несколько секунд его уже окружили скачущие, гавкающие представители самых разных собачьих пород. Он возвратился в контору, размахивая, чтобы расшугать собак, руками, точно потерявший всякое терпение Моисей на берегу Красного моря.
Рики услышал, как щелкнул замок и хлопнула входная дверь. Это хозяин псарни, подумал он. Сосчитав до десяти, Рики услышал новый, пробившийся сквозь собачий лай звук: хозяин пытался открыть клетку ротвейлера.
Рики распахнул дверь конторы.
— Давайте, ребятки, все свободны, — сказал он.
Три десятка собак вылетели из двери в теплую ночь, наполнив ее нестройной и радостной песней свободы.
Выйдя наружу и оказавшись на краю круга отбрасываемого фонарем света, Рики услышал, как матерится сбитый собаками с ног хозяин псарни. Бедняга с трудом встал. И когда он наконец поднял взгляд, то первым делом увидел направленный ему в лицо пистолет Рики.
— Ты один? — спросил тот.
— А? — задохнулся, удивленно отшатываясь, хозяин.
— Ты один? Еще кто-нибудь в доме есть?
Теперь хозяин псарни понял, о чем его спрашивают. Он покачал головой:
— Никого. Только я.
Рики поднес пистолет к его лицу, достаточно близко, чтобы ноздри хозяина псарни наполнил резкий запах масла и стали, а возможно, и смерти. Ротвейлер раз за разом бросался на стальную сетку вольера.
— Хорошо. Стало быть, мы сможем поговорить.
— Кто ты? — спросил хозяин.
Рики потребовалась секунда, чтобы вспомнить: при первом своем визите он выглядел несколько иначе.
— Я человек, с которым тебе лучше не связываться.
Через несколько секунд хозяин псарни принял нужную позу: сел на землю, привалясь спиной к дверце вольера ротвейлера и положив руки так, чтобы Рики их видел, — на колени. К этому времени часть собак уже растворилась во тьме, другие сбились у ног хозяина, а третьи продолжали весело скакать по гравию подъездной дорожки.
— Я так и не понял, кто ты такой, — сказал хозяин. — Наличных я здесь не держу, и…
— Это не ограбление. Пока тебе достаточно знать одно: я человек с пистолетом, желающий услышать ответы на кое-какие вопросы.
Хозяин псарни кивнул.
— Я хочу побольше узнать о супружеской паре, которой уже нет в живых, и о троих детях, которых они усыновили, хотя ты и уверял, что ничего такого не было. И еще я был бы рад услышать о телефонном звонке, который ты сделал после того, как мой друг, мистер Лазарь, посетил тебя пару дней назад. Кому ты звонил?
Мужчина покачал головой:
— Я тебе так скажу: за этот звонок мне заплатили.
— Кто?
Мужчина опять покачал головой:
— Это не твое дело, мистер налетчик.
Рики наставил пистолет ему в лицо. Хозяин псарни ухмыльнулся:
— Я видел ребят, которые умеют обращаться с этими штуками, и готов побиться об заклад, приятель, ты не из них. — В голосе его проступили нервные нотки.
— А знаешь, — неторопливо сказал Рики, — ты на сто процентов прав. Мне и вправду не приходилось бывать в таком положении. Так что, может, мне следует немного попрактиковаться.