— Послушайте, — сказал он, — у меня очень туго со временем. Вы не могли бы позвонить этим троим и договориться об их встречах со мной? Так, постойте-ка, вот с ней я мог бы встретиться завтра в полдень в ресторане «Винсент» на Восточной Восемьдесят второй. А следом и с двумя другими, скажем, в два и в четыре, там же. Был бы вам очень благодарен.
Секретарша растерянно посмотрела на него.
— Обычно о встречах договариваются агенты, — сказала она. — Мистер…
— Я понимаю, — сказал Рики. — Но я в городе только до завтра, а после назад, в Лос-Анджелес. Вы уж простите, что я на вас так насел.
— Я посмотрю, что смогу сделать… как вас все-таки зовут?
— Улисс, — ответил Рики. — Мистер Ричард Улисс. Со мной можно связаться вот по этому номеру.
Он извлек из кармана фальшивую визитную карточку, на которой значился номер последнего, еще не использованного им сотового телефона.
— Постарайтесь, чтобы все получилось, — сказал он. — Если возникнут проблемы, позвоните.
Он повернулся и вышел из офиса.
Перед тем как на следующее утро отправиться в суд, Рики подтвердил агенту Вергилии время и место встречи с нею и с двумя другими актрисами-моделями, с которыми он встречаться отнюдь не собирался.
Пистолет, увы, пришлось оставить в номере. Нельзя было рисковать тем, что его обнаружит, скорее всего, установленный при входе в суд металлоискатель. Рики приоделся — блейзер, галстук, белая сорочка, широкие брюки. Глядя на себя в зеркало, он вспомнил первую услышанную им лекцию по психиатрии. Читавший ее врач говорил о том, что, как бы хорошо вы ни разбирались в поведении людей, как бы ни были уверены в поставленном вами диагнозе, вы никогда не сможете с полной уверенностью предсказать реакцию того или иного человека.
Интересно, верны ли его теперешние предположения?
Если верны, его ожидает свобода. Если нет — смерть.
Мысли Рики обратились к людям, которые преследовали его. К порождениям его промаха. Воспитанным в ненависти ко всем, кто не пожелал им помочь.
— Тебя я теперь знаю, — вслух сказал Рики, вызвав в воображении портрет Вергилии. — А тебя узнаю вот-вот, — продолжил он, обращаясь к портрету Мерлина.
Только Румпельштильцхен так и остался неуловимым призраком.
Рики вошел в зал суда, в котором должен был излагать свои доводы человек, известный ему под именем Мерлина. Как Рики и предполагал, зал был заполнен лишь наполовину. Тихо скользнув на одно из сидений вблизи дверей, Рики осел в нем пониже, стараясь не обратить на себя ничьего внимания.
За барьером зала лицом к судье сидело за массивными дубовыми столами с полдюжины адвокатов и истцов. Все это были мужчины, и все они внимательно следили за реакцией судьи на то, что они говорили. Слушание было предварительным, присяжные отсутствовали, поэтому каждое их слово было обращено непосредственно к судье.
Когда встал Мерлин, Рики окатила волна возбуждения.
— У вас возражения, мистер Томас? — спросил судья.
— Разумеется, — самодовольно ответил Мерлин.
Рики заглянул в полученный им список участвующих в деле юристов. Марк Томас, эсквайр.
Теперь у него появилось имя.
Пора было уходить, что он и сделал без всякого шума.
Он занял позицию рядом с пожарной лестницей, напротив лифтов. Он собирался подождать, пока юристы выйдут из зала суда, а там уж быстро спуститься по ней. В конце концов он увидел Мерлина, несшего два битком набитых судебными документами кейса. Слишком тяжелые, чтобы тащить их дальше ближайшего лифта, подумал Рики.
Прыгая через две ступеньки разом, он доскакал до второго этажа. Несколько человек ожидали у дверей лифта возможности спуститься на первый. Рики присоединился к ним. Глянув на индикатор, указывающий положение лифта, Рики увидел, что тот остановился этажом выше. Потом пошел вниз. Рики знал одно: Мерлин не из тех, кто станет забиваться к задней стенке, чтобы освободить место для других. Лифт остановился, двери его разъехались.
Мерлин поднял взгляд и увидел уставившегося ему прямо в глаза Рики.
Ужас исказил лицо мгновенно узнавшего Рики адвоката.
— Привет, Мерлин, — негромко сказал Рики.
И в тот же миг он выхватил из кармана детскую игрушку и приставил ее к груди адвоката. Это был водяной пистолет, почти неотличимый с виду от немецкого «люгера» времен Второй мировой. Рики нажал на курок, и струя черных чернил ударила в грудь Мерлина.