Хомчак основное время находился в штабе на главном командном пункте, и лишь после того, как не получилось взять сходу и блокировать Иловайск, ситуация обострилась, потому что, по данным разведки, сначала была одна группировка в Иловайске, а потом оказалось, что она гораздо больше. Плюс постоянно шла подпитка боевиками с Шахтерска и со стороны Донецка. Необходимо было взять в кольцо сам Иловайск, блокировать его, а потом уже либо оставить его в кольце и выполнять дальше задачи по сектору, либо зачистить и продолжать выполнять задачи. Поэтому командующий выехал туда с основной группой офицеров командного пункта и непосредственно управлял этой операцией.
Ну общее количество под Иловайском было под 1400 человек, это все вместе с подразделениями, которые отошли с сектора «Д». К примеру, та же 93-я, которая отошла из-под Саур-Могилы под Иловайск во главе с покойным полковником Грачевым. Подразделения из-под Саура пробились к нам, была довольно мощная группировка… Вообще, ничего не предвещало такой трагедии…
До выхода из-под Иловайска там были небольшие потери, знаю это точно, потому что мой командный центр это отслеживал ежедневно. Ежедневные донесения передавали на ГШ, на штаб сухопутных войск. За всё время, что мы штурмовали Иловайск, было до 15 погибших. Это, включая бойцов из добровольческих батальонов и Нацгвардии.
25 числа распространилась информация, что на территорию Украины зашли регулярные части РФ, и когда начальник управления разведки полковник Штурко, если не ошибаюсь, 25-26 августа привёз 10 пленных десантников, тогда стало окончательно ясно, что на территорию зашли регулярные российские части, и с этого момента ситуация под Иловайском очень обострилась. Я получил задачу выдвинуться в населённый пункт Стыла, потому что нависла угроза окружения над Иловайской группировкой. Войска РФ прошли Амвросиевку, Кутейниково, подошли к Старобешево. Оставался единственный маршрут, по которому можно было поставлять воду, продукты и боеприпасы, они его могли перекрыть, что потом, собственно, и сделали, и группировка оказалась отрезанной.
Поэтому я получил задачу вернуться под Стылу, чтобы при выходе группировки из Иловайска организовать взаимодействие с ними и держать связь между ними и командным пунктом для возможности вызова артиллерии и авиации.
Вышел я 26 августа, развернул связь с командующим, развернул связь с командным пунктом, и был определён выход с 29-го. Насколько я знаю, была договорённость с россиянами, что они дадут «зелёный коридор» по выходу.
29 числа связи не было, её подавили. Я почти не мог выйти на командный пункт, и с Хомчаком не мог связаться вообще. И вечером 29 числа получил от Муженко задачу выдвинуться под Старобешево, собрать погибших и раненых.
Для этого ко мне пришли в ночь с 10 военного госпиталя порядка 30 автомобилей скорой помощи и 20 грузовиков.
30 числа я выдвинулся колонной в район Старобешево, где был остановлен на блокпосте и вступил в переговоры с представителем так называемой «ДНР», позывным «Матвей». «ДНРовцы» ничего не знали о договорённости между начальниками генеральных штабов российского и украинского, о том, чтоб вывести раненых и убитых оттуда, соответственно, колонна была остановлена. Я разоружился, мне лишь разрешили оставить бронежилет, и я сел в свою Газельку, за рулём был подполковник Вышегора, замначальника управления разведки оперативного командования, который не оставил меня и в категоричной форме заявил, что он поедет со мной… И я поехал к ним в штаб «ДНР».
Штаб размещался в Старобешево в РУВД. По прибытию туда, начал общение с министром обороны «ДНР» с позывным «Царь», Кононовым Владимиром Петровичем. Я так понял, что к ним просто не дошла информация о договоренностях. Я доложил «Грому» об этом. В общем, штаб РФ там кому-то информацию передал, и меня выпустили. 30 числа в районе 15:00 они разрешили мне работать около Новокатериновки.
Там колонна, которая выходила, приняла свой последний бой. Я заехал. Первый автомобиль, который стоял на мосту, был Р-142, машина связи. Возле него лежало три тела. Когда я открыл кунг, там лежало ещё два тела, а с левой стороны был живой солдат… который, к сожалению, через 15 минут умер… не успели мы его спасти. Там меня сопровождали представители «ДНР», я поработал где-то до 20 часов, на тот момент собрал порядка 40 убитых и где-то порядка 20 раненых. У меня есть описанная хронология событий, но я вам скажу так, первый день я работал под Новоекатериновкой. Там я нашёл шесть расстрелянных наших бойцов, раздетых, увидел одного командира российской десантной разведроты, он ходил в английской форме, которой у них не было.