В Иловайске мы ежедневно планировали проведение боевых действий с переходом на правую сторону. У нас было недостаточное количество людей. Ну не могут две сотни человек зачистить немаленький город. Потому зачистили половину. Я обозначил точки места, где расположились мы и подразделения других добровольческих подразделений, а это были батальоны «Днепр-1», «Миротворец», «Свитязь», «Херсон», «Ивано-Франковск» и мы. Мы закрепились в 14-й школе, батальон «Миротворец» закрепился по обозначенному мною вагоноремонтном ДЕПО, «Днепр-1» я расположил в детском саду, там старой постройки здание, толстые стены. В пожарном ДЕПО также расположились бойцы батальона «Донбасс».
После первого обстрела батальон «Днепр-1» бросил место своего расположения (детский сад) и прибыл в школу под нашу охрану.
Мы штурмовали и взяли блокпост на юге Иловайска. Туда я поставил часть своих ребят, но в основном бойцов батальона «Днепр-1». Опять же после первого боя батальон «Днепр-1» бросил этот блокпост и опять ушёл в школу. Мои бойцы там держали, сколько могли, но их осталось 12 человек, силы противника их превосходили, им пришлось отойти.
Российские войска в сам Иловайск не заходили, они были вокруг Иловайска. Вокруг нас было два кольца. Для нас единственная дорога с Иловайска была через Грабское. Там была железная дорога, переезд. Этот переезд заняли сепаратисты, нас было полное окружение. На севере, на востоке, на юге… и перекрыли Грабское. Мы разбили это кольцо. Это было малое кольцо. Потом уже 25-27 августа по большому кольцу, это в районе Старобешево, Новокатериновки, Червоносельского были войска РФ. Вот Донецк, Харцызк — те места, откуда ушёл Литвин со своими войсками и которые заняли сепаратисты. Тут Иловайск — не зачищенный полностью, и одна дорога, которая шла в сторону Комсомольского-Волновахи, никому не принадлежала. В общем, мы по сепаратистским тылам ездили в Иловайск уже по концовке.
Вообще сама задумка зачистки Иловайска была неплохая. Если бы с северной стороны, Ясиноватая, Дебальцево, Харцызк были под нашим контролем, то мы полностью бы замкнули кольцо вокруг Донецка. Как только мы бы замкнули кольцо, у сепаратистов началась паника. Иловайск — это психологический перелом в этой войне. Это оккупированная территория. И люди, которые им там помогают — это пособники оккупантов.
Так же мы отвлекли на себя более 50 % работы российской артиллерии, по нам лупили и ствольной артиллерией, и миномётами, и Ураганами, и мы это вытерпели. Проявили мужество и героизм. Об этом надо рассказать, а не только о трагедии выхода. Трагедия Иловайска заключается в одном, россиянину поверить — себя обмануть. Они специально спланировали «зелёный коридор», потребовали сдать оружие, мы отказались, пошли на 15 минут раньше, чем мы их и удивили, поскольку они не на всех участках успели окопаться, но всё равно хотели нас захватить. Конечно, они хотели нас взять без оружия, весь батальон «Донбасс» и всё высшее руководство, включая генерала Хомчака. Но мы пошли с оружием, мы противостояли, и из пяти танков в том же Червоносельском — четыре было подбито. И если бы подбили и пятый, то они бы отступили, это россияне нашим пленным бойцам потом говорили.
Так что это не только история трагедии. Это ещё и история обмана, история продемонстрированного героизма. Об этом тоже надо писать, и это должны помнить люди.
Мы не были овцами на бойне, и не надо нас так воспринимать. Мы сражались. И парни сражались героически. И нанесли немалый ущерб россиянам, находясь в проигрышном положении. Вот это народ Украины, и должен о парнях помнить.
2. Начальник Центрального бронетанкового управления Вооруженных Сил Украины полковник Юрий Мельник.
Где-то 15-16 августа была проведена разведка боем по направлению Зугреса, по центру — Кутейниково/Иловайск, через мост и с левой стороны по направлению — Грабское/Иловайск. Грабское/Иловайск оказалось самым слабым в линии обороны. Заминированный мост в направлении Кутейниково/Иловайск мы разминировали, противник его опять минировал. А со стороны Грабского и зашли.