Еще одно исключение, которое подтверждает правило относительно нашей способности истолковывать окружающий мир, — это комедии Шекспира. По незнанию или вследствие заблуждения шекспировские герои нередко идут по ложному пути. Чтобы достичь своих целей, они надевают личину и прикидываются не теми, кто они есть на самом деле. Подслушивая и подглядывая, они проникают в коварные планы других. Это дает им возможность выносить напряженный разлад с миром. Они могут с самого начала избрать ложный путь (или их вынудят к этому обстоятельства) и идти по нему до конца. Казалось бы, шекспировские комедии являют нам сосредоточение всех мировых сует. Я думаю, более важный урок состоит в следующем: чтобы постоянно воссоздавать эту отстраненность от фактов, эти комические сцены, надо постоянно прибегать к шутовским уловкам, которые описал Шекспир. Обычный мир не выносит «прикольных» ситуаций. Чтобы драматург дал им жизнь, должен существовать театр комедии, оснащенный изощренными выдумками. Именно поэтому шекспировские комедии убеждают нас, что мир зиждется на трезвости и рассудительности, а не на опьяняющем вымысле.
Таким образом, факты не являются производными от мнений. При всем разнообразии взаимосвязей между событиями, иллюзия, заблуждение или обман имеют под собой вполне реальные основания независимо от того, сознаются они или нет. Равным образом ошибочное определение фрейма не имеет шанса на более или менее продолжительное существование.
Надежность социальной жизни сомнений не вызывает, но следует относиться к этому сдержанно. Намного лучше заняться сомнительными сторонами повседневного опыта. Для начала рассмотрим некоторые общие причины искажений, связанные с фреймами нашего поведения. При общем скептическом взгляде на все области бытия, включая социальную реальность, именно такие искажения опыта обычно не привлекают внимания и остаются вне поля зрения исследователей.
1. Из рассмотренного выше материала можно извлечь кое-какие надежные выводы. Рано или поздно каждый человек сталкивается с двусмысленностью фреймов — это относится и к его собственному поведению, и к поведению других; более того, человек может ошибаться в соотнесении фрейма с конкретной ситуацией. Равным образом он может стать жертвой обмана и узнать, что такое фабрикация реальности. В повседневной жизни люди изобретают множество безобидных ухищрений и подделок (doctoring) — например, они «совершенно случайно» оказываются в нужном месте, чтобы увидеть человека, с кем они хотят встретиться втайне от других; по возможности, тактично создают необходимую ситуацию, чтобы обсудить полезный вопрос, например маскируют его в числе других «естественных» вопросов, так что кажется, будто они не имеют никакого особого и потому предосудительного намерения сосредоточиться на вопросе, который на самом деле был стержнем всего представления.
Теоретически возможно создать ошибочный фрейм относительно любого до некоторой степени короткого отрезка деятельности. Все, что требуется, — это уместные вводящие в заблуждение обстоятельства; в результате возникают иллюзии и ошибки в определении фрейма. Вне сомнения, всегда существует опасность обмана относительно существа происходящего. В этом случае понадобятся лишь желание, безнравственность и соответствующие ресурсы. Материальные свидетельства всегда можно подделать, можно сочинить правдоподобную историю для фальсификации событий. Можно сплести выдуманную сеть свидетелей, которые якобы не имеют друг с другом ничего общего: независимость свидетелей друг от друга вроде бы предполагает невозможность предварительного сговора, а независимость свидетельских показаний от предмета разбирательства порождает мнимую уверенность в том, что свидетелям нет нужды лгать. Какие бы средства мы ни использовали для проверки подлинности слов и намерений, эти средства уже предусмотрены в рецепте, как состряпать нечто реальное; все, что препятствует действиям фабрикатора, облегчает его задачу.