Рауль мог бы позволить себе просторный кабинет руководителя, но предпочел использовать почти все пространство под лабораторию, и в результате у него остался маленький закуток десять на двенадцать футов. Все здесь оставалось в точности таким, каким я помнил: письменный стол, заваленный кипами писем, медицинских журналов и прочих бумаг, все аккуратно разложено, всё на своих местах. Книги не помещались в шкафу от пола до потолка, и излишки стояли стопками на полу. Одна из полок была заполнена флаконами «Маалокса». Выцветшая бежевая занавеска скрывала единственное окно кабинета, расположенное перпендикулярно столу, и открывающийся из него вид на горы.
Этот вид был мне хорошо знаком, поскольку значительную часть времени, проведенного в Западной педиатрической клинике, я просидел, уставившись на облупившиеся буквы надписи «ГОЛЛИВУД», в ожидании Рауля, который должен был прийти на назначенное им же самим совещание, но начисто о нем забыл, или томился в безделье, пока он был занят бесконечными разговорами по межгороду.
Поискав признаки жизни, я нашел пластиковый стаканчик, наполовину наполненный холодным кофе, и кремовый шелковый пиджак, аккуратно повешенный на спинку кресла. Стук в дверь, ведущую в лабораторию, не дал результатов, и дверь оказалась заперта. Раздвинув занавески, я подождал немного, отправил Раулю сообщение на пейджер и не получил ответа. Мои часы показывали десять минут десятого. Снова начинало накатываться старое чувство нетерпеливого раздражения.
«Подожду еще пятнадцать минут, – сказал я себе, – после чего уйду». Всему есть свой предел.
Рауль ворвался в кабинет за полторы минуты до последнего срока.
– Алекс, Алекс! – воскликнул он, возбужденно тряся мою руку. – Спасибо за то, что пришел!
Он постарел. Заметно округлившийся животик напирал на пуговицы сорочки. С макушки исчезли последние редкие пряди волос, и темные волны по бокам обрамляли высокую блестящую лысину. Густые усы, в прошлом цвета черного дерева, теперь состояли вперемежку из серых, черных и полностью седых полосок. Одни лишь похожие на кофейные зерна глаза, постоянно в движении, постоянно полные жизни, оставались наполненными неподвластным времени зарядом, напоминающим о горящем внутри пламени. Рауль был невысокого роста, коренастый, и, хотя одежда на нем была дорогая, чувствовалось, что он не придает особого значения своему гардеробу. Сегодня он был в бледно-розовой сорочке, черном галстуке с розовыми часами и кремовых брюках в тон пиджаку на спинке кресла. Его остроносые коричневые кожаные штиблеты были начищены до зеркального блеска. Длинный белый халат, хоть и накрахмаленный и безупречно чистый, был ему велик по крайней мере на один размер. На шее висел стетоскоп, карманы халата раздувались от ручек и бумаг.
– Доброе утро, Рауль.
– Ты уже позавтракал? – Повернувшись ко мне спиной, Рауль быстро провел своими пухлыми пальцами по стопкам бумаг на письменном столе, словно слепой, читающий шрифт Брайля.
– Нет, ты же сказал, что…
– Как насчет того, чтобы сходить в столовую для персонала? Завтрак за счет нашего отделения.
– С удовольствием, – вздохнул я.
– Чудесно, чудесно. – Рауль похлопал себя по карманам, порылся в них и вполголоса выругался по-испански. – Дай я только сделаю пару звонков, и мы…
– Рауль, меня поджимает время. Я буду признателен, если мы сразу займемся делом.
Он посмотрел на меня с большим удивлением:
– Что? Ах да, конечно. Сию минуту. Разумеется.
Бросив последний взгляд на письменный стол, Рауль схватил свежий номер журнала «Кровь», и мы вышли.
Мы направились по застекленному переходу, соединяющему «Принцли» с главным зданием. Хотя ноги Рауля были короче моих на добрых четыре дюйма, мне пришлось чуть ли не бежать за ним. А поскольку он говорил на ходу, очень важно было не отставать от него.
– Фамилия этого семейства Своуп. – Рауль повторил ее по буквам. – Мальчишку зовут Хейвуд – или просто Вуди. Ему пять лет. Лимфома, но не болезнь Ходжкина[5], четко локализованная. Очаг в желудочно-кишечном тракте с одним местным ответвлением. Скан на метастазы был просто замечательным – очень чистым. Гистология не лимфобластомная[6], что чудесно, поскольку процесс лечения не лимфобластомных случаев хорошо отлажен.
5
6