Это было затянувшееся предисловие к последовательному анализу роли государств в современном мире. Я думаю, что значительная часть наших коллективных дискуссий была заложницей слова «государство», которое мы применяли транс-исторически, без учета исторической специфики, подразумевая любую политическую структуру, обладающую некоторой системой власти (лидирующая личность, или группа, или группы со слоем кадров среднего звена, заставляющих выполнять волю этой господствующей единицы). Мы не просто исходим из предположения, что явление, называемое нами «государством» в ХХ в., принадлежит к вселенной того же дискурса, что и явление, называемое нами государством в, скажем, X в., но и, что еще более фантастично, мы часто предпринимаем попытки провести линии исторической преемственности между двумя такими «государствами» — носящими одно и то же имя либо находящимися в одном и том же географическом положении (по широте и долготе) — преемственности, обосновываемой тем, что ученые доказывают родство языков, на которых там говорили, или космологических представлений, которые там были приняты, или генетического фонда.
Капиталистический мир-экономика представляет собой одну из тех исторических систем, о которых я говорил. Он родился, с моей точки зрения, в Европе XVI столетия. Капиталистический мир-экономика — это система, основанная на стремлении накапливать капитал на политическом влиянии на уровень цен (на капитал, потребительские товары и на труд) и на устойчивой поляризации с течением времени классов и регионов (центр-периферия). В последующие столетия эта система развивалась и охватила всю Землю. Ныне она достигла такого положения, что в результате противоречий своего развития вступила в длительный кризис[240].
Развитие капиталистического мира-экономики включало в себя создание всех основных институтов современного мира: классов, этнических/национальных групп, домохозяйств — и «государств». Все эти структуры рождены капитализмом, а не предшествуют ему; все они — следствие, а не причина. Более того, все эти институты фактически создавали друг друга. Классы, этнические/национальные группы и домохозяйства определяются государством, через государство, в отношении к государству и, в свою очередь, создают государство, оформляют государство, преобразуют государство. Это структурированный Мальстрим непрерывного движения, параметры которого измеряются через повторяющиеся регулярности, в то время как конкретные сочетания событий всегда уникальны.
Каков смысл высказывания, что государство появилось? В рамках капиталистической мироэкономики государство — это институт, существование которого определяется его отношениями с другими «государствами». Его границы более или менее четко очерчены. Уровень его юридического суверенитета ранжируется от полного до нулевого. Его реальная власть контролировать потоки капитала, товаров и трудовых ресурсов через свои границы является большей или меньшей. Реальная способность центральных властей принуждать к выполнению своих решений группы, действующие в границах государства, может быть большей или меньшей.
Различные группы внутри, вне или поверх границ данного государства постоянно стремятся увеличить, сохранить или уменьшить «власть» государства во всех аспектах, упомянутых выше. Такие группы стремятся изменить соотношение сил, исходя из понимания, что эти изменения должны улучшать возможности определенной группы получать прямую или косвенную выгоду от действий на мировом рынке. Государство — наиболее подходящий институциональный посредник при установлении рыночных ограничений (квазимонополий в широком смысле этого слова) в пользу определенных групп.
Историческое развитие капиталистической мироэкономики таково, что «государства» начинались с относительно аморфных общностей и все в большей мере формировались как государства, действующие в межгосударственной системе. Их границы и формальные права становились все более четко определенными (что нашло свою кульминацию в современной структуре международного права и в Организации Объединенных Наций). Становились все более определенными также модальности и ограничения давления групповых интересов в государственных структурах (в смысле как правовых ограничений на осуществление давления, так и рациональной организации групп для преодоления этих ограничений). Тем не менее, несмотря на процесс «шлифования» этой институциональной системы, можно, пожалуй, смело сказать, что континуум сравнительной мощи более сильных и более слабых государств оставался на протяжении примерно 400 лет относительно неизменным. Это не значит, что «сильными» и «слабыми» оставались одни и те же государства. Скорее можно говорить, что в каждый момент времени существовала иерархия мощи таких государств. При этом не было момента, когда существовало бы государство, гегемония которого не оспаривалась бы (хотя относительная гегемония в определенные периоды существовала).
240
Эти положения были подробно развиты в: I. Wallerstein.