- Просто, - так же спокойно ответил Старцев. - Документы оформляли со слов. Только год рождения у всех зашифрован в номере. Первые две цифры. А имя, фамилия, степень родства - всё со слов. Назывались супругами, родственниками... - и улыбнулся. - Как это сделали ваши пастухи, Мэроузы.
Фредди с каменным лицом жевал, не чувствуя вкуса.
- И как же... это оформить? - по-прежнему спокойно спросил Джонатан.
- Какой вариант? Первый, - Старцев понимающе улыбнулся, - вряд ли он устроит... и вас, и тем более их. Ведь ни одна комиссия их не видела. Значит, они не хотят уходить отсюда. А второй... элементарно. У вас ведь есть списки живущих в имении, - Джонатан кивнул. - Вот и внесите детей. Такой-то и его дети. Имена и возраст. Вот и всё.
Фредди кивнул.
- Что ж, значит, должны решать они.
- Резонно, - согласился Джонатан. - Фредди...
- Объясню, - кивнул Фредди. - Не проблема.
- Но решать им, - твёрдо сказал Старцев.
- Разумеется, - кивнул Джонатан. - Это очень срочно?
- Затягивать не стоит, - улыбнулся Старцев. - А в бумагах... можно проставить и задним числом. Во избежание лишних вопросов.
- Разумно, - кивнул Фредди. - Для усыновителей какие последствия?
- Родительские права и обязанности.
- Ясно, - улыбнулся Джонатан. - Я-то голову ломал...
- А как они попали к вам? - спросил Старцев. - Остались с того времени?
Вопрос звучал очень естественно, но Фредди чуть не поперхнулся. Если здесь был, как сказал Джонни, частный питомник, то... чёрт, в самом деле. В кладовке с рабской одеждой полно детских вещей.
- Не думаю, - так же естественно ответил Джонатан. - Мы приехали сюда в конце января, дом был пуст. Да и не продержались бы они месяц одни. Нет, Фредди, когда мы их заметили?
- Уже... уже Мамми была, - с облегчением ответил Фредди. - Смотрю, крутятся у кухни.
- Вся пятёрка сразу?
- Нет, - ответил Фредди, чувствуя, что краснеет...
...Джонни остался в городе налаживать отношения с шерифом, а он поскакал в имение. Оставлять хозяйство надолго они ещё не рисковали. Не потому, что опасались подлянки от Сэмми и Мамми, да, больше никого ещё не было, а вообще... шалили в округе, иногда слышалась далёкая стрельба, да и резервация под боком, мало ли что... Майор шёл ходко, легко. Не ошибся он, выбирая коня, кличка дурацкая, да уже привык конь, так что пускай. Отъехав от города, он вытащил из-под куртки армейский "рыгун", привычно откинул приклад, вставил магазин и свернул с дороги напрямик, а то встречи с патрулями ни к чему. И уже в темноте миновал границу имения, когда Майор вдруг всхрапнул, шарахнувшись от бесформенной массы терновника. Человек?! Он вскинул автомат и дал короткую очередь по верхушке куста, одновременно скатываясь с седла на землю и в сторону. И замер, прижавшись к земле. Ответного выстрела не было. И никто, удирая, не выскочил. Но он слышал чьё-то дыхание и как будто всхлипывания. Он осторожно, бесшумной перебежкой бросил себя в сторону, прислушался. Как назло из-за туч выглянула луна, и на сразу засеребрившуюся от инея землю - март был холодным - легла его чёрная длинная тень. Ну, значит, берём на испуг.
- Руки вверх и вылезай, - скомандовал он угрожающе спокойным тоном, специально громко выдернув и тут же вставив магазин.
Куст зашелестел, зашевелился, и оттуда с поднятыми руками вылезло трое... оборванных негритят. Сверкая белками и зубами в робких улыбках, они выстроились перед ним и наперебой заголосили, что они ягод не рвали, масса, только опавшие подбирали, масса, тут стрелять стали, масса, вот спрятались, масса...
- Цыц! - гаркнул он, чувствуя, как у него загорелись щёки. Нашёл кого пугать автоматом. - Большие где?
И услышал, что они одни, что сами по себе, что никого-никогошеньки тут и не было, масса.
- И откуда вас занесло?
На этот вопрос, как и на вопрос о давности их пребывания на этой территории внятных ответов он не получил. И что с ними делать, не представлял. Они стояли перед ним в ряд, по росту, с поднятыми над головами худыми ручонками. Отпустить? Так они ж тут замёрзнут на хрен к утру. Его сквозь куртку пробирает, а они... Он нашарил в кармане ломоть хлеба - взял с собой для Майора - и сунул его самому старшему.
- Делите.
Ты смотри-ка, поровну поделил, соображает. Он свистнул, подзывая Майора. Что ж, делать нечего, ничего получше он не придумает, а так... ладно, не объедят. Он поправил заседельные сумки, делая из них подобие подушки, отвязал лассо. Увидев длинный, свёрнутый кольцами узкий ремень, негритята дружно взвыли в три голоса, что, ой, масса, не надо, что ягоды уже на земле были, масса, что они ни одной веточки не поломали, масса...
- Цыц, - повторил он, садясь в седло. - Ты иди сюда. Теперь ты. Не трепыхаться, уши оборву. Ты теперь. За пояс держись. Свалишься, подбирать не буду.
Он усадил их, двоих, что поменьше, перед собой, а того, что постарше, сзади, хотя такие тощие и все бы трое впереди поместились. Он охватывал ладонями их тельца, чувствуя, как под его пальцами дышат, шевелятся рёбрышки и часто бьются сердечки. Усадив их, он по-аризонски охватил их всех ременной петлёй и закрепил конец. Теперь если и свалятся, то только с ним. Плакать они боялись, только дрожали и всхлипывали. Майор с места взял в галоп и сам поскакал к дому. Автомат пришлось убрать, чтобы не упирался дулом в затылок меньшому, так теперь если что... только кольтом. Но добрались благополучно. Остановив Майора посреди двора, он отвязал лассо, снял промёрзших перепуганных малышей и спешился.
- Стоять, - бросил он Майору, пинком распахивая дверь кухни и вталкивая туда мелюзгу. - Мамми, ты где?
- Вот она я, масса Фредди, - Мамми быстро зажгла лампу над столом. - Доброго вам здоровьичка.
- Всё тихо? - спросил он.
- Да стреляли тут где-то, масса Фредди, - выжидательно ответила Мамми.
Малыши жались друг к другу, испуганно шаря по сторонам глазами и размазывая по личикам слёзы и грязь. Ни Мамми, ни показавшийся из-за плиты Сэмми ни о чём не спрашивали, ожидая его разъяснений. А он не знал, что говорить, и потому ограничился кратким:
- Займись ими, Мамми. А то шляются, ещё под пулю попадут.
- Ага, масса Фредди, - заулыбалась Мамми. - Щас всё и сделаю. Кофе с устатку, масса Фредди?
- Поставь, - кивнул он и, выходя из кухни, услышал за спиной:
- Сэмми, дров подкинь и лохань вытащи. Ща я вами займусь, уж так займусь...
Он отвёл Майора в загон, расседлал, забросил покупки в кладовку и уже шёл к кухне, когда ночную тишину разорвал отчаянный трёхголосый визг. Что там Мамми с ними делает? У кухонной двери на земле какие-то тряпки. Вроде не было, когда он приехал. А так это их шмотьё. Он вошёл в кухню, и визг моментально прекратился. На углу стола на салфетке его ужин: миска каши с мясом, лепёшки и кофе. А посреди кухни большая лохань для стирки, наполненная горячей водой. Из воды торчали три головки. Две уже в шапках желтоватой пены, а третью Мамми намыливала. Сэмми, раскрыв топку, ожесточённо разводил огонь. Он сел к столу и принялся за еду. Кухня уже нагрелась так, что у него заломило руки.
- И носит вас, непутёвых, - ворчала Мамми.
- Мы ягоды собирали, - хныкали малыши. - А тут стрелять стали... мы попрятались... а потом масса нам выйти велели...
Мамми смыла пену, окуная их в воду с головой, вытащила и усадила у плиты втроём на одной табуретке.
- Сэмми, лохань выплесни. Я их по второму разу сейчас. Масса Фредди, я рванину ихнюю потом постираю, пусть поморозится пока от вшей.
- Сожги, - качнул он головой и, вспомнив, что видел в грудах рабской одежды маленькие вещи, сказал: - В вещевой посмотри. Вроде там есть на недомерков. Подберёшь.
- Спасибочки вам, масса Фредди, - разулыбалась Мамми...
...- Так прибились, - кивнул Джонатан. - Я уже и не помню толком, как это получилось.
- Приблудились, - ухмыльнулся Фредди.
Старцев кивнул.
- Беспризорные дети, к сожалению, обычное явление во время войны. Да и после.
- И что, - осторожно спросил Фредди, - много собрали в приюты?