- Рад вас видеть, дети мои.
- Добрый вечер, сэр, - вежливо улыбнулся Андрей. - Так что с полом?
Эйб Сторнхилл никак не ожидал, что индеец приведёт и этого странного белого парня. Рассчитывал, что Меченый придёт один. Им бы пришлось работать вдвоём, и за работой индеец бы оттаял, по своему опыту Эйб знает, как совместная работа позволяет раскрыть душу. Но... а может, это и к лучшему. Для пола во всяком случае. И всё же... Эйб решительно снял сюртук, закатал рукава рубашки и присоединился.
Эркин надеялся, что беляк даст им работу и умотает, ну, в крайнем случае, останется надзирателем, но такого... Андрей тоже хмурился, хотя работа ладилась, а священник оказался, к удивлению, довольно толковым помощником и не пытался командовать.
Завязался и неизбежный, в меру доброжелательный разговор.
Белого парня звали Эндрю. Он снимает койку, хозяйка готовит ему и стирает. А работает на станции, ну, и другую работу может, а так, да, они напарники, ну, работают вместе... - вот и всё, что удалось узнать Эйбу за время их совместной работы. Эйб старался, чтобы его вопросы выглядели ненавязчивым естественным любопытством - не более. Но упорное угрюмое молчание Эркина и вежливая отчуждённость Андрея явно показывали: его не подпускают. А то, что они вместе работают, парням неважно.
Втроём они управились довольно быстро.
- Ну вот, - Эйб медленно опускал рукава рубашки. - Спасибо вам, дети мои. Мы славно потрудились во славу божью.
Андрей собрал инструменты и выпрямился, посмотрел на Эркина.
- Сэр, - разжал губы Эркин, - нам можно идти?
Эйб почувствовал обиду, но сдержался.
- Вы так спешите?
- Да, сэр, - Андрей всё-таки взорвался. - Да, спешим. Не знаю, как вы, сэр, а мы на станции с утра ломались, и не ели ещё, и...- Эркин незаметно ткнул его в бок, и Андрей замолчал.
- Извините, - сразу сменил тон Эйб, - конечно, вы устали. Но... но, Эндрю, почему вы работаете грузчиками, если ты такой мастер, ты же можешь...
- Потому что цветным хорошей работы не дают, - отрезал Андрей, довольно невежливо перебив священника, за что получил от Эркина второй тычок, уже более заметный.
- Почему ты не даёшь ему говорить? - остановил его Эйб и, так как Эркин ему не ответил, продолжил: - Но... но если я поговорю, попрошу за вас...
- Спасибо, сэр, - на этот раз Андрей был предельно вежлив. - Мы как-нибудь сами, сэр.
- Мне очень жаль, дети мои, если я чем-то обидел вас, - Эйб развёл руками. - Простите меня.
Андрей поглядел на угрюмое лицо Эркина и заставил себя улыбнуться.
- И вы простите меня, сэр, но мы пойдём.
- Хорошо, - кивнул Эйб. - Увидимся в воскресенье.
- Да, сэр.
- Спокойной ночи, сэр.
Радостный тон и скорость, с которой они буквально выскочили за дверь, заставили Эйба нахмуриться. Он медленно надел сюртук, застегнулся. Они видят в нём врага. Но почему? И... и за что? Тупые упрямые скоты? Нет, брат Джордан, и ещё раз нет. Они... они слишком много вынесли и теперь видят врага в каждом. Да, именно так. И сам себя поправил: в каждом белом. И всё же он достучится до них. Их души омертвели, но не умерли. Осторожным вниманием, чуткостью, ненавязчивой помощью в трудный час, но он вскроет этот панцирь.
Эркин и Андрей быстро шли по тёмной улице на границе Цветного квартала.
- Я завтра картошку хочу купить. Два мешка, - заговорил наконец Эркин. - Поможешь дотащить?
- Об чём речь! - улыбнулся Андрей. - С утра на рынке?
- Идёт, - кивнул Эркин. - Оттащим и уже тогда на станцию.
- Дело. А о... - Андрей заметил чью-то тень впереди, - ну, о том деле я думаю. Обмозговать всё надо.
Улица пуста, и они говорили по-русски, но предусмотрительно перейдя на камерный шёпот.
- Ты смотри, Андрей. Большой город - нет работы, маленький город - беляки прижимают.
- Ну да, - Андрей закурил. - Крутись тут, как знаешь. Нет, время у нас есть. До Рождества запаса хватит, свободно дотянем. Новый Год встретим и айда. А может, и раньше всё устроим.
- Может, - кивнул Эркин и вздохнул: - Ещё поп этот лезет.
- Плюнь и разотри, - посоветовал Андрей. - Ну, бывай.
- Бывай, - кивнул Эркин.
От этого угла они расходились по своим кварталам.
Эркин шёл быстро, думая о своём, и чуть... чуть опять не залетел. В последний момент заметил у своей калитки два силуэта и метнулся за угол, застыл и прислушался. Женя? Да, её голос. А с ней кто? Вроде, голос знакомый.
- Вот мы и пришли. Спасибо вам, Рассел.
- Спасибо вам за беседу, Джен. Но... вы можете сколько угодно смеяться надо мной, но я беспокоюсь за вас. В городе опасно.
- Побойтесь бога, Рассел. Какая может быть опасность в нашем городе? И ваша забота... если честно, мне не очень хочется быть объектом вашей заботы. Мне это кажется не менее, а даже более опасным.
- Ну, Джен, - Рассел негромко рассмеялся. - Я не ожидал такой мстительности. Вы всё не можете забыть того... случая?
- Да, - голос Жени ровен. - Я не могу забыть, как вы били беззащитного.
- Ну-ну, Джен. Когда-нибудь вы поймёте. Но не буду вас задерживать. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Рассел.
Стоя за углом, Эркин слышал, как Женя открывает и запирает за собой калитку, нижнюю дверь... А беляк где? Ага, вот его шаги. Эркин отступил поглубже в тень, слился с ней. Фу, прошёл и не заметил. Эркин выждал, пока стихли удаляющиеся шаги, но, осторожничая, прошёл мимо своей калитки до конца дворового забора, выждал, у навеса Старой Дамы перелез во двор и, прячась в тени сараев, добрался в свой угол, задвинул засов у калитки и подошёл к своей двери. Прислушался. Вроде тихо. Он уже спокойно достал ключи и открыл дверь. Ну, вот он и дома.
Женя даже переодеться ещё не успела, когда он вошёл в кухню и сразу, даже не сняв куртки, занялся плитой.
- Эркин, ты? - спросила из комнаты Женя.
- Да.
Он подвинул чайник, чтобы закипел быстрее, и, расстёгивая куртку, пошёл в кладовку.
- Чайник я поставил.
- Ага, спасибо.
Женя, уже в халатике, влетела в кухню и стала разбирать свою сумку, греть остатки обеда на ужин и умываться. И всё одновременно.
- Давай, Эркин, переодевайся, мой руки и за стол. Сейчас ужинать будем.
- Итак, джентльмены, нам остался месяц.
- Если точно, то двадцать пять дней, сэр.
- Благодарю вас. В общем, подготовка идёт по плану. Нам удалось в принципе отсортировать контингент и наметить основные объекты ликвидации. Но обращаю ваше внимание, джентльмены, пере- для нашего дела всегда было предпочтительнее недо-.
Вежливый смех присутствующих.
- Поддержка и, скажем так, индифферентность остального населения нам обеспечены.
- Да, эти "вольные негры" уже сильно... надоели.
- В этом плане русские, объявив свободу, даже как-то сыграли на нас.
- Разумеется, мы не будем копировать имперские порядки. Всякие излишества вроде Паласов и прочего можно пока убрать. Раб должен работать. А условия содержания и использования раба можно регламентировать.
- И нужно.
- Да, сэр.
- Как мы поступим с промежуточными формами?
- Ликвидируем. Вольных цветных, недоказанных и условных белых, потерявших расу не нужно.
- Абсолютно согласен. Жёсткая сортировка и ликвидация всего отбракованного. Цветной - только раб, а белый - только господин. Цветной, не желающий быть рабом, - ирония в голосе говорящего вызвала у остальных улыбки, - и белый, не желающий быть господином, одинаково невозможны. И не нужны.
Дружное одобрение присутствующих.
- А пока продолжаем по плану. Необходимые коррективы не стратегические.
Дальнейшая беседа имела уже чисто технический характер.
Роберт Кропстон больше слушал, выражая своё отношение мягкой еле заметной мимикой. А когда все разошлись, достал из ящика стола карточную колоду и стал раскладывать пасьянс.