- А кого они ищут?
Тот пожал плечами, пряча свои документы в нагрудный карман.
-А бог их знает, сестрёнка. В войну дезертиров искали, уклоняющихся, а сейчас...
- И сейчас то же самое, - усмехнулась Оля. - Долавливают, кого раньше упустили, - и насмешливо посмотрела на Эркина.
Эркина это не тронуло. Он ещё в лагере слышал, что пока ты репатриант или беженец, ты без гражданства и об армии речи нет. Он взял со стола бумагу от пайкового пакета, скомкал её и протёр окно, чтобы Алисе не было скучно. Да и самому интересно.
Поезд уже тронулся. Поплыл назад перрон с тёмным истоптанным снегом, домик с белой крышей... заборы из неровно обрезанных кольев и досок... серые низкие домики с белыми крышами, из труб поднимались дымки... деревья, тоже присыпанные снегом... совсем рядом ещё одна колея... мужчины в похожих на рабские куртках и меховых шапках что-то делают, что - не успел разглядеть. Поезд шёл всё быстрее. Вагон начинало потряхивать и раскачивать. Нарастал и шум в вагоне, снова слышались громкие разговоры, смех, обрывки песен.
- Проспались, - улыбнулся Владимир. - Теперь до Новозыбкова без остановок.
- А там? - спросила Женя.
- Там час простоим, - Владимир подмигнул Алисе. - Погуляем по снежку, на рынок сходим.
- И большой рынок? - заинтересовалась Женя.
- К поезду выносят, - ответила Оля. - Я тоже пойду. Надоело в форме ходить.
- А там и вещи есть?
Оля кивнула.
- Там вяжут все, так что варежки там, свитера, или ещё что.
- Новозыбковские вязальщицы славятся, - кивнул Владимир.
Женя задумчиво кивнула, явно что-то прикидывая в уме. Эркин посмотрел на неё и спросил:
- Они, эти вещи, очень дорогие?
- Ручные вещи всегда дороги, - ответил Владимир и улыбнулся. - Но не дороже денег.
Эркин кивнул, что-то решив. Владимир понимающе усмехнулся, но промолчал.
- Дорого, конечно, - вздохнула Оля. - А платок лучше ореньский. Город есть такой, Орень. Уж там вяжут... не из шерсти, из пуха. Лёгкие... как паутинка, а жаркие. А ещё в Печере Кукары, город такой есть, там кружева вяжут...
Женя заинтересованно слушала, расспрашивала, и как-то так получилось, что Оля пересела к Жене, и они затараторили о своём. Владимир подмигнул Эркину, и Эркин улыбнулся в ответ. Да, он знает: женщины любят говорить о нарядах. Женя довольна, так что и ему хорошо. Ореньский платок. Надо запомнить. Конечно, это очень дорого. Но он купит такой платок Жене. Когда-нибудь. Когда устроятся, он заработает денег, поедет в этот город Орень - конечно, поедет, он же свободный человек, может ехать, куда хочет - и купит. А сейчас... посмотрим, конечно, но пока деньги надо приберечь... хотя если что стоящее и нужное...
- О чём задумался, браток? - негромко спросил Владимир.
- Деньги считаю, - ответил захваченный врасплох, Эркин.
- Стоящее занятие, - хмыкнул Владимир и уже по-серьёзному заинтересованно спросил: - Хорошо зарабатывал?
- Как сказать, - Эркин даже брови свёл на мгновение, обдумывая, как ответить. - Так я на мужской подёнке крутился, там заработки плохие были, но летом я пастухом нанимался, на всё лето, пастьба с перегоном, там я хорошо заработал. По-настоящему хорошо. Больше двух тысяч привёз.
- Ого! - искренне восхитился Владимир. - Но и поломаться, небось, пришлось?
Эркин кивнул.
- Да, досталось, конечно. Но заработали. Я с братом ездил.
И помрачнел, вспомнив Андрея.
- У брата... остался кто? - спросил Владимир и, увидев непонимающий взгляд Эркина, пояснил: - Ну, девчонка у него была?
Эркин кивнул.
- Она уехала уже, - и, чтобы Владимир не подумал чего, добавил: - Ей виза раньше пришла.
- Не тяжёлая была? - тихо спросил Владимир.
Эркин, не сразу сообразив, мотнул головой.
- Нет.
- Обошлось, значит, - кивнул Владимир и задумчиво сказал: - А может, и жаль. От человека след на земле - дети его.
Эркин на мгновение опустил ресницы. Он понимал, что его не хотят обидеть, ведь никто здесь не знает, кто такие спальники, не знает, что с ними, с ним, сделали. Понимал, но каждое упоминание о детях больно задевало его, и только воспоминание об Алисе удерживало, помогало пропускать такое мимо ушей, будто к нему это совсем не относится. И потому он только чуть подвинул сидевшую у него коленях Алису, чтобы ей было удобнее, и тогда смог улыбнуться. Алиса быстро внимательно посмотрела на него и прижалась, положив голову на его плечо. Эркин сглотнул подступивший к горлу комок и спросил:
- Спать хочешь?
- Не-а, - покачала головой Алиса. - Я смотрю. Эрик, а это что?
Но ответил Владимир.
- Ёлка это.
- Да-а? - удивилась Алиса. - А они взаправду бывают? Не на картинке?
- Ты ж видишь, - улыбнулся Владимир. - Значит, бывают.
- Ага, - понимающе кивнула Алиса. - Что видишь, то и бывает.
- Ну, молодец, - расхохотался Владимир. - Ну... ну, философ!
Проверяя, нужно ли ей обижаться на незнакомое слово, Алиса посмотрела на Эркина. Эркин тоже не знал этого слова, но тон Владимира исключал обиду, и он рассмеялся вместе с ним.
Алиса, прижимая палец к стеклу, спрашивала то об одном, то о другом. Эркин, а чаще Владимир отвечали ей. Женя с Олей говорили о своём, до Эркина долетали малопонятные обрывки фраз о складках, вставочках и гесках... но голос у Жени весёлый, так что беспокоиться не о чём. И он с не меньшим, чем у Алисы, интересом рассматривал заснеженные деревья, дома и особенно внимательно людей. Все мужчины в меховых шапках, похожих на те, в которых в лагере ходила охрана, как их, ах да, ушанки, да, и у Владимира такая же, может... да, тёплая шапка нужна, он в рабской зимой мёрз, если снег залёживался, а здесь... вон все говорят, что это ещё не зима. Так что же зимой будет? И... и рукавицы нужны, да, что ему нужно, так рукавицы, как их ещё называли? Ва-ре-ж-ки. В лагере говорили: вязаные варежки, а сверху кожаные или брезентовые рукавицы. Ну, верхние он и сам сошьёт, если что, а вязаные купит. Если не слишком дорого, конечно. А женщины в платках, толстых, у Жени шаль тонкая, Жене тоже платок нужен, тёплый. И Алисе... Это что, они все деньги на этом рынке оставят? Нет, так тоже нельзя.
- Эрик, лошадка!
Поезд обгонял рыжую светлогривую лошадь, запряжённую в сани. Разглядеть запряжку Эркин не успел. И опять заснеженные поля или луга, вмятины воронок и окопов. Щебет Алисы, весёлая певучая скороговорка Жени за спиной, ровный шум голосов, к которому он успел привыкнуть в лагере... Эркин вдохнул запах от волос Алисы, очень чистый, очень... он не смог подобрать слово, да и не искал его.
Владимир курил, молча глядя на него и ловко пуская дым вверх, чтобы не беспокоить Алису. Эркин чувствовал этот взгляд, внимательный, но... но без злобы или неприязни, и не беспокоился. Ему вообще было очень спокойно.
Рядом с поездом появилась ещё пара рельсов, и ещё, возникли заборы, невысокие штабеля шпал. "На станцию въезжаем", - догадался Эркин. Да, вон и склады, такие же, как в Джексонвилле. Точно - станция. Поезд всё больше замедлял ход, под окна подплывал заснеженный перрон.
- Новозыбково, - громко сказал кто-то.
- Час стоим, - откликнулись с другого конца вагона. - Айда гулять, мужики!
- Много ты нагуляешь с пустым карманом!
- Сколько есть - всё моё!
- А фронтовику со скидкой!!
- Иди, фронтовик, форму без году неделя таскает и фронтовик.
- Год как война кончилась, верно.
- Давай-давай, застрял он, понимаешь ли...