Жариков улыбнулся.
- Я не буду разубеждать вас, Гэб. Со временем вы поймёте разницу. Скажите, а как подбиралась десятка? Вы всегда были по десяткам?
- Смотря, сколько заказывали, сэр. До конца десяти редко когда доходило. Он называл нас выпуском. А так... нас было много, сэр. Кто выживал, того продавали. Нас поставили тогда. Перед ним. И он сказал: "Беру всех". Я запомнил, - Гэб облизал губы.
- Хотите пить, Гэб?
- Да, сэр. Вы очень добры, сэр.
Формула благодарности была лишена даже малейшего признака чувства. Но Жарикова это не удивляло и не трогало. Разумеется, при такой системе... дрессировки любая помощь или забота понимается однозначно. Он дал Гэбу попить.
- Устали? Хотите отдохнуть?
- Как прикажете, сэр?
Жариков встал.
- Отдыхайте, Гэб.
Когда он вышел, Гэб напряжённо прислушался к удаляющимся шагам. Что-то всё-таки случилось. Чак не зашёл похвастаться, подразнить его, что руки работают. А он слышал, как Чак прошёл в свою палату. Потом туда прошёл, быстро прошёл, считай, пробежал беляк. И... и всё, потом беляк сюда заявился. Значит, допрыгался Чак. Или язык, или руки распустил, и его... Сегодня Арчи дежурит, хитрый парень. Рот до ушей, а сказать не захочет, так и не скажет. Ага, вроде идёт. Ну, попробуем.
В палату заглянул Арчи.
- Не надо чего?
Гэб повернул голову, глазами попросил подойти, улыбнулся вошедшему.
- Ну? Болит чего?
- Нет. Что с Чаком?
- А-а, - понимающе протянул Арчи. - Он спит.
Гэб недоверчиво хмыкнул.
- С чего это он?
- Проспится, придёт и сам расскажет, - ответил Арчи, умело поправляя подушку.
- Проспится? - переспросил Гэб. - Это где он напиться сумел?
Арчи недовольно сжал губы.
- Слушай, я сказал. Встанет, придёт и сам тебе всё расскажет. Если захочет.
- Ладно, - не стал спорить Гэб.
И, когда Арчи ушёл, тихо злобно выругался. Точно, допрыгался Чак, и его обработали. Током или ещё чем. И бросили отлёживаться. Чак-то с руками уже, ценность опять заимел, вот и ломают его. Под нового хозяина. Дурак Чак, всё на морде всегда написано. На силу свою всё надеется и не бережётся. Вот его и ломают. А раньше покоришься - меньше колотушек получишь. А Чак... Чака всегда ломали. Дурак.
Гэб вздохнул. Ему остаётся лежать и ждать, когда опять заработают руки. У Чака же заработали. Он-то глупить не будет. Зачем нарываться? Не всё ли равно, кому угождать, все ж беляки одинаковы. Но показывать, что ты это понимаешь, нельзя.
Он медленно перекатил по подушке голову и посмотрел в окно. На чёрных ветвях белые полоски снега. Не стаял ещё, значит, холодно. Зима. Холодный белый свет за окном. Будь оно всё проклято, надоело ему всё. И ничего, ничего он не может изменить. Ничего. Что ему назначено, то и будет. Назначено белыми. И жизнь, и смерть. Родиться по приказу, жить по приказу и умереть по приказу. Вот и всё. А всё остальное - одни слова. Белый обман. Как снег.
Гэб закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Пока его не трогают. Пока он сам с собой, сам по себе.
* * *
С наступлением холодов пошли радикулиты, застуженные суставы и мышцы. Лечебный массаж - это уже посложнее. И подороже. Но они справлялись. И деньги копились. Роб уже не так психовал из-за каждой покупки. А покупали они много. Одежда, еда... У них своё дело, им не то что в рабском, в обносках нельзя ходить: клиентов отпугнут. Значит, всё не на толкучке покупать, а в магазинах. Не в центральных, конечно, но на соседних улицах, где попроще, но всё-таки. Их уже знали и продавали им без звука. Да и платили они наличными, в долг не брали. А в Цветном только на тамошней Мейн-стрит, уж там-то... И с продуктами так же. На еде экономить нельзя. Им теперь - как всем на этой улице - каждое утро оставляли на боковом "жилом" крыльце три бутылки молока. И мясо в лавке отпускали хорошее. Крупу покупали чистую, а не сорную смесь. Хорошо!
Найджел тщательно размёл от снега обе дорожки и крылечки. Вот так. На газоне пусть себе лежит, стает - так стает, а дорожки должны быть чистыми. Вот так. И вот так.
- Найдж, готово? - это Мет зовёт. - Есть иди.
- Иду.
Найджел оглядел свою работу и пошёл по дорожке, чтобы не топтать белый газон, к дому. Когда он подходил к боковому крыльцу, его окликнули из-за изгороди:
- Добрый вечер, Найджел.
- Добрый вечер, миссис Энтони, - улыбнулся он в ответ.
- Как холодно сегодня.
- Да, мэм. Настоящая зима, мэм.
И они, ещё раз обменявшись улыбками, разошлись. Миссис Энтони первая из соседей стала здороваться с ними и разговаривать о погоде. Сложив на террасе, которую они использовали как хозяйственную кладовку, лопату и метлу, Найджел вошёл в дом. И, поднимаясь по лестнице, почувствовал, что замёрз.
Роб и Мет уже сидели за столом. Найджел прямо на кухне вымыл под краном руки, вытер кухонным полотенцем и сел на своё место.
- Что так долго? - Метьюз оглядел полные миски.
- Неужто снегу так много? - удивился Роберт.
- Или замёрз, руки не гнулись? - поддержал его Метьюз.
- Ну, так мы теперь в куртке работать не будем. Пофорсить надо.
Найджел молча слушал эти подначки и подколки. Его дразнят форсом, Роба скупостью, Мета - заботой об остальных. Всё нормально, они втроём, они вместе. Всё выдержали, смогли, насмерть друг за друга стояли. И сейчас... что ни случись, он не один. И Роб. И Мет. Их трое.
- Ты не заболел, Найдж?
В голосе Метьюза прозвучала уже настоящая тревога, и Найджел оторвался от каши.
- Нет, а что?
- А не отругиваешься, - ухмыльнулся Роберт.
Найджел улыбнулся.
- Так на правду знаешь, кто обижается? Я ж не такой, на вас не похож.
Роберт, а за ним и Метьюз с удовольствием расхохотались. Рассмеялся и Найджел.
- Ну вот, теперь, как обычно, - отсмеялся Метьюз. - А то сидишь такой тихий...
- Могу и побуянить, - предложил, поддерживая шутку, Найджел.
Они доели кашу и уже не спеша, в удовольствие, приступили к второй кружке кофе.
- Может, конфет купим? - предложил Метьюз.
- А чем тебя сахар не устраивает? - поинтересовался Роберт. - Или деньги руки жгут? Лучше уж из посуды чего прикупить.
- А с красивой тарелки и сорная каша вкуснее, - очень серьёзно кивнул Найджел.
- Я т-те поязвлю, - пообещал Роберт. - Занавески на окнах у нас всюду, по всему этажу...
- Шкаф для одежды нужен. Гардероб, - сразу сказал Метьюз.
- Четыре шкафа, - кивнул Найджел.
- Это куда столько? - сразу насторожился Роберт.
- В холл для верхнего и каждому в комнату.
- Для верхнего у нас вешалка есть.
- Доска с гвоздями?
- Ну, вешалку надо, согласен.
- И гардероб. Так у нас и будет всё на полу в тряпочках лежать?
- Гардероб один можно. Большой. Поставим в холле. Туда костюмы повесим и всё такое. А бельё...
- Для белья комод можно. С ящиками.
- Тоже одного хватит.
- Ага! Трусы переодеть в холл будем бегать.
- А ты кого застеснялся?
- Найдж прав. Надо, чтоб в спальнях было. Холл заставим, так где тянуться будем?
- Тоже верно, - вынужденно кивнул Роберт. - Но столько сразу не потянем.
- А я ж не говорю, что сразу.
- Слушай, а если, как это, стеллаж сделать?
- Полки на стойках?
- Ну да.
- Не пойдёт. Пылиться всё будет. Нужен шкаф и комод.
- Ага. Для начала к тебе поставим. А потом и нам.
- Для начала хорошую вешалку в холл.
- А стеллажи в кладовку.
- Стеллажи мы и сами можем попробовать...
- Пробовать - это только деньги и материал переводить.
Спорили со вкусом, получая от спора удовольствие. Конечно, когда дом только строился, им бы тогда сразу договориться, чтоб сделали встроенные шкафы в спальнях. Но тогда не сообразили, так что сейчас и думать о таком нечего.