- Эркин, я с ума сойду, если что... если случилось... Я жить не буду, подожди, я сейчас к соседям схожу, может они что... видели, слышали...
Женя метнулась в прихожую, а он стоял посреди кухни, растерянно оглядываясь. И тут он услышал, вернее, ему почудилось... Раковина обшита с боков фанерой, так что получился как шкафчик, а спереди дверца, и вот там... туда он не заглядывал.
- Женя! - его голос остановил её у двери. - Она здесь!
Когда Женя влетела на кухню, он уже сидел на полу, обнимая прильнувшую к нему Алису. Увидев лицо Жени, Алиса заревела. Ревя, размазывая по щекам слёзы и грязь, Алиса рассказывала, как ей было страшно и она спряталась, а ещё кто-то страшный за дверью ходил и топал. Женя обнимала её и Эркина и тоже плакала, одновременно утешая, успокаивая и ругая Алису. И Эркин вдруг ощутил, что сам тоже плачет.
- Господи, как ты нас напугала, - Женя наконец всхлипнула в последний раз и встала. - Ну всё, всё в порядке, зайчик мой. Сейчас ужинать будем. Ты не ела совсем?
- Не-а, - Алиса слезла с колен Эркина, уже совсем спокойная.
Женя посмотрела на неё и ахнула.
- Господи, а перемазалась-то как!
Эркин встал и отряхнул джинсы.
- Я схожу, ещё молока куплю. И... и ещё чего посмотрю.
- Да, - Женя вытерла лицо. - Я пока хоть подмету здесь. И Алису умою.
- Да, - Эркин рукавом вытер лицо и вернулся в прихожую.
Второпях он бросил куртку прямо на пол, и пальто Жени тоже на полу. Он поднял пальто, встряхнул и повесил. И платок... платок в рукав. Поднял свою куртку, привычно проверил внутренний карман, достал из джинсов и переложил на обычное место бумажник, достал из-за пазухи свёрток с деньгами. Это лучше с собой не таскать, мало ли что.
- Женя, - позвал он и, когда она вышла в прихожую, протянул свёрток. - Возьми, убери куда-нибудь.
- Конечно-конечно, - закивала Женя. - Да, подожди, где-то в мешке сумка, та, помнишь, я сейчас соображу...
- Ладно, - улыбнулся Эркин. - И так донесу. Хлеба...
- Хлеб ещё есть, и колбаса. Молока... две бутылки, больше не надо.
- Хорошо.
Эркин надел куртку и нахлобучил ушанку.
- Ну, я пошёл, я быстро.
В прихожую вышла Алиса и, подозрительно глядя на Эркина, спросила:
- Ты опять на работу?
- Нет, - улыбнулся Эркин. - Я в магазин.
- Ну, ладно, - с сомнением в голосе протянула Алиса. - Мам, а ты?
- А мы сейчас будем убирать, - сказала Женя.
Эркин вышел, плотно, но без стука закрыв за собой дверь.
Детей в коридоре уже не было, и людей стало заметно меньше. Из-за некоторых дверей тянуло восхитительно вкусными запахами. Коврики у дверей... Они тоже такой купят. Чтобы не заходить в грязном. И... и всё купят. С такими-то деньгами! Он сбежал по лестнице и вышел на улицу.
Ветра совсем нет, и снова пошёл снег. Как когда-то Эркин выпятил нижнюю губу и пойман на неё снежинку. Совсем другой, совсем особенный... русский вкус.
В магазине его встретили как старого знакомого.
- Умеешь ты под закрытие приходить, - улыбнулась Маня. - А на этот раз что?
- Две бутылки молока, - начал Эркин.
- Это ж куда столько? - удивилась Нюра.
- Чая ж нет, - объяснил Эркин, оглядывая полки.
- Как это нет?! - возмутилась Маня. - Да у нас вон любого. И цветочный есть, и фруктовый.
- Чайник ещё не купили, - внёс ясность Эркин. - Ещё печенья вон того. И... - Алиса перепугалась сильно, и Женя. - И конфет.
- А себе что, не возьмёшь ничего? - сочувственно спросила Нюра. - С дороги-то. Да и согреться надо.
Эркин не сразу понял, о чём она, а, поняв, улыбнулся.
- Нет, спасибо.
- Ну, как знаешь, - покачала она головой.
- Да, небось, с дороги ещё осталось, - сказала Маня. - Конфеты эти? Нюра, взвесь.
- А на утро-то взял? - снова спросила Нюра, насыпая в кулёк и взвешивая конфеты.
- А чего? - вместо Эркина ответила Маня. - Утром и придёт тогда, свежего возьмёт.
- Да, - кивнул Эркин и достал деньги. - Сколько с меня.
- Пять ноль шесть, дорогие конфеты взял.
- Приезд празднуем, - отшутился Эркин.
Он чувствовал себя уже совсем свободно и, расплатившись, стал распихивать по карманам печенье и конфеты. В магазин вошли двое краснолицых мужчин в ушанках и толстых тёмных куртках. Увидев их, Нюра сразу положила на прилавок банку рыбных консервов, а Маня поставила бутылку водки.
- Во! - расплылись оба в блаженных улыбках. - Во где нас понимают!
Эркин взял своё молоко и вышел. Таких везде полно, но его это не касается. Каждый живёт, как хочет, ну, и как получается.
Когда перед ним встала громада дома, Эркин, прижимая к груди бутылки с молоком, повёл взглядом по второму этажу левого от башни крыла, совсем ни на что не рассчитывая, просто так. И вдруг увидел Женю. Он даже остановился и заморгал. Но нет, не мог он перепутать, это Женя. И... и, значит, это их комнаты. Занавесок нет, вот и видно всё... да, вид, конечно... жуткий, как после своры квартира. Ну, ничего, он всё сделает. Купят они обои, Женя сказала, что умеет клеить, покажет ему, а уж он не подведёт. И занавески нужны. Ну, не такие плотные, как в Джексонвилле, здесь прятаться незачем, вон как у других. И видно, что живут, что свет горит, и ничего толком не разберёшь. Так что... так что, возвращаясь с работы, он будет видеть свои окна. И Алиса будет видеть его, и Женя. Эркин, высвободив одну руку, толкнул дверь и вошёл в тёплый светлый подъезд, взбежал по лестнице на второй этаж и, открыв ещё одну дверь, вошёл в свой коридор. И улыбнулся, вспомнив дневной страх. Надо же, как смешно получилось, чуть в чужую квартиру не впёрся. А его - семьдесят седьмая. И стучать не надо, вон же звонок. Он нажал чёрную кнопку возле косяка и тихо засмеялся, услышав за дверью переливчатую трель, топоток Алисы и шаги Жени.
- Кто там? - спросила Женя. - Эркин, ты?
- Да, я.
Щелкнул верхний замок, открылась дверь, и он вошёл в свой дом. Женя уже не в платье, а в халатике, как в Джексонвилле, без чулок, в тапочках на босу ногу. И Алиса в другом платье и тоже в тапочках.
- Так тепло в квартире, - Женя забрала у него покупки. - Конфеты, печенье, как хорошо. Ты тоже переобуйся, я твои шлёпанцы достала. Я сейчас пол в кухню домою, поедим и остальным займёмся.
Женя убежала с покупками на кухню, а Эркин стал раздеваться. Снял и повесил куртку, шапку, скинул сапоги и поставил их рядом с черевичками Жени и ботиками Алисы, смотал, балансируя на одной ноге, портянки и надел шлёпанцы. Ну... ну, вот он и дома.
- Эркин, ты портянки в ванной прямо в ванну брось, - крикнула из кухни Женя. - Я потом ванну буду мыть и постираю заодно.
В ванне лежали чулки Жени и Алисы, платье Алисы, ещё что-то. Эркин бросил туда портянки, вымыл руки под краном в раковине. Горячая вода была в самом деле горячей. А полотенце... Ага, вот Женя его прямо на ручку двери повесила, ну да, больше же некуда. Он вытер руки и пошёл на кухню.
Женя уже домывала пол. Он молча отобрал у неё тряпку и закончил работу.
- Ага, спасибо, - кивнула Женя. - Ты воду в уборную вылей и ведро ополосни. И руки. И ужинать будем.
Эркин проделал все операции в указанном порядке и вернулся на кухню.
Ели опять стоя. Алиса хотела залезть на подоконник, но Женя не разрешила.
- Холодно там сидеть.
- Мам, тогда на пол.
- А на полу сыро.
- Ладно, - согласилась Алиса. - Мам, я больше молока не хочу.
- Я тебе и так полкружки налила. И больше же ничего нет.
Эркин дожевал бутерброд и залпом допил свою кружку.
- Женя, спасибо.
- Ещё?
- Нет, сыт. Женя, ящик где?
- А где всё. Я рядом комнату подмела и занесла туда всё. Чтоб на ходу не лежало. А что?
- Дверь в уборную поправить надо, - ответил Эркин.
Он об этом всё время думал. Не дело так. В комнатах двери - это одно, а уборная... не рабы же они, чтоб всё напоказ. На выпасе, в Мышеловке стеснялись - не стеснялись, но старались, чтоб не на виду. Так что это в первую очередь надо сделать. Конечно, он - не Андрей, у того бы в пять минут всё было бы сделано. Но как-то ему пришлось вместе с Андреем навешивать дверь, так что... справится.